Я не потрудилась постучаться, сразу же ворвавшись в парадную дверь с такой же уймой энергией, какую я потратила на самоограничение в течение недели. Я даже оказалась у сдвижной двери отцовского кабинета раньше Пеннебейкера — его дворецкого.
— Он занят, — смерив меня строгим взглядом с высоты своего роста, сказал костлявый Пеннебейкер, когда я положила руку на дверь.
Я окинула его взглядом.
— Он меня примет, — заверила его я и открыла дверь.
В кресле с невысокой спинкой сидела мама, отец — за столом. Они оба поднялись, когда я вошла.
— Мерит, дорогая, всё хорошо?
— Я в порядке, мам. Дай нам минутку.
Она посмотрела на моего отца. Спустя минуту, оценив степень моего гнева, он кивнул.
— Почему бы тебе не распорядиться, чтобы нам принести чай, Мередит?
Кивнув, мама подошла ко мне, положила руку мне на предплечье и поцеловала в щеку.
— Мы сожалеем об Этане, милая.
Я очень постаралась изобразить на лице благодарность. В данных обстоятельствах не больно-то получилось.
Когда за ней закрылась дверь, отец посмотрел на меня.
— Тебе удалось добиться ареста мэра.
В его голосе слышалось недовольство. Он поддерживал Тейта на протяжении многих лет. Теперь же он должен был выстраивать отношения с заместителем мэра. Представляю, как он этим доволен.
Я приблизилась к его столу.
— Мэр сам виноват в том, что его арестовали, — пояснила я. — Я просто поймала его с поличным.
Мой отец хмыкнул, явно не смягчившись после объяснения.
— В любом случае, — сказала я, — я пришла не за этим.
— Тогда что же тебя привело?
Подавив страх, я наконец-то подняла на него глаза.
— Тейт сказал, что ты предложил Этану деньги, чтобы сделать меня вампиром. Что Этан их принял, и поэтому меня изменили.
Мой отец застыл. Меня охватила паника. Пришлось даже схватиться за спинку стула, чтобы устоять на ногах.
— Так ты это сделал? — хрипло спросила я. — Ты заплатил ему, чтобы он превратил меня в вампира?
Отец увлажнил губы.
— Я предложил ему деньги.
Я рухнула на колени, почувствовав, как меня сокрушила боль.
Отец даже не шевельнулся, чтобы меня успокоить, вместо этого продолжив:
— Этан ответил нет. Что он этого не сделает.
Я закрыла глаза. По щекам потекли слезы облегчения. Я беззвучно прочитала молитву.
— Мы с тобой не ладили, — сказал отец. — Когда дело касалось тебя, я не всегда принимал наилучшие решения. Я не прошу за это прощения, поскольку возлагал большие надежды на тебя и твоих сестер с братом… — он прочистил горло. — Смерть твоей сестры стала для меня ударом, Мерит. Горе ослабило меня. Всё, что я сделал для тебя, я не мог сделать для неё, — он поднял глаза, так похожие на мои. — Я не мог спасти Кэролайн. И поэтому назвал тебя её именем и попытался уберечь тебя.
Я не понаслышке понимала, что такое скорбь. Но понимание не распространялось на его желание стоить из себя Господа Бога.
— Сделав меня вампиром без моего согласия? Заплатив, чтобы на меня напали?
— Я никому не платил, — внес ясность он. Будто одного намерения уже не было достаточно. — И пытался дать тебе бессмертие.
— Ты пытался навязать мне бессмертие. Ты сказал, что никому не заплатил, однако на меня напал вампир Селины. Почему на меня?
Он отвернулся.
И тут я осознала.
— Когда Этан отказался, ты поговорил с Селиной. Предложил ей деньги, чтобы она сделала меня вампиром.
Должно быть, она рассказала о предложении Этану. Вот откуда он знал, что я буду в ЧУ.
Этан присматривал за мной. Спас мне жизнь…дважды. Сердце вновь пронзила боль.
— Я не платил Селине, хотя позже понял, что она узнала о предложении Этану. Ей пришлось…не по вкусу, что я не попросил её о том же.
Я похолодела от ужаса.
— Селина послала вампира, чтобы меня убить, и из-за неё же умерли другие девушки, которые просто внешне походили на меня.
Кусочки головоломки встали на место. Селиной пренебрег человек, и она выместила свой позор на его дочери и на тех, кто походил на неё. Я с сожалением покачала головой. Столько разрушенных жизней из-за амбиций одного человека.
— Я поступал справедливо в отношении своей семьи, — будто прочитав мои мысли, сказал отец.
Я не знала, сердиться на него или пожалеть, если он считал, что это любовью.
— Я умею отличать безусловную любовь. Ту, которая основывается на сотрудничестве, а не на контроле. Это же не любовь.
Развернувшись на каблуках, я направилась к двери.
— Мы не закончили, — нерешительно сказал он.
И в его голосе не было напора.
Я оглянулась.
— На сегодня, определенно, да.
Время покажет, прощу я его или нет.
Я поняла, что это сон, поскольку светило солнце. Я лежала в майке и джинсах на прохладной густой траве. Над головой было чистое голубое небо, а на нем — горячее золотое солнце. Я закрыла глаза и вытянулась, наслаждаясь лучами солнца на теле, которое было так долго лишено этой возможности. Я уже месяцы жила без солнца. Ощущение, как его лучи проникают под кожу, согревают кости, было столь же приятным, как расслабление после оргазма.
— Так сильно нравится? — с усмешкой спросили позади меня.
Я повернула голову вбок и обнаружила улыбающиеся зеленые глаза.
— Привет, Страж.
Даже во сне при виде него на глаза навернулись слезы.
— Привет, Салливан.
Этан приподнялся на локте. Он был в своем обычном костюме, и я уделила время, чтобы насладится видом его длинного стройного тела, находившегося рядом со мной. Наконец вернувшись к его лицу, я улыбнулась.
— Это сон? — спросила я.
— Полагаю, что да, раз мы не превратились в пепел.
Я убрала локон светлых волос с его лица.
— В Доме без тебя одиноко.
Его улыбка дрогнула.
— Неужели?
— И без тебя Дом опустел.
— Хмм, — он кивнул, лег обратно на траву, подложив руку под голову, и уставился в небо.
— Но ты-то по мне, разумеется, совсем не скучаешь?
— Не особенно, — тихо ответила я, позволив ему взять меня за руку и переплести наши пальцы.
— Ну, думаю, что будь я жив, я бы огорчился.
— А я считаю, будь ты жив, Салливан, ты бы это пережил.
Он усмехнулся, и я широко улыбнулась при звуке его смеха. Я закрыла глаза вновь. Мы лежали на траве, держась за руки, а над нами, припекая, светило послеполуденное солнце.
Я все еще лежала с закрытыми глазами, когда он вдруг прокричал мое имя.
Мерит!
Я проснулась, хватая ртом воздух. Гремел гром, а в окно барабанил дождь. Я вскочила с кровати и включила свет, будучи уверенной, что слышала в комнате голос, егоголос.
Голос показался таким реальным. Онказался таким реальным.
Но в комнате была пусто.
С заходом солнца, исчез и Этан. Я упала на кровать и уставилась в потолок. Сердце колотилось в груди, а тело ныло при воспоминании о потере.
Но лучше уж боль потери, чем пустота, заполненная тоской. Его больше нет. Но я теперь я знала, что Этан был тем мужчиной, в которого я верила. У меня были воспоминания о нём. И если сны — единственный способ не забывать его, быть с ним, значит, так тому и быть.
Умыв лицо и собрав волосы в хвост, я надела чистую одежду и направилась вниз. В Доме было так же тихо, как и в предыдущие две недели. Хмурое настроение. Вампиры все еще горевали о потери командира.
Однако впервые за две недели, я прошлась по Дому, как вампир — воин, а не зомби. Я шла с целью, хоть и на сердце до сих пор была печаль. Но, по крайней мере, сейчас чувство было отчетливым, без сбивающих с толку примесей гнева и ненависти.
Дверь в кабинет была закрыта.
Теперь кабинет Малика.
Впервые я подняла руку и постучала.
Пора возвращаться к работе.