— Береги свой фонарь! — Эльрик уже поставил свой, — чтобы орудовать Буреносцем, ему требовались обе руки, — и Мунглум сделал то же самое. Кейн остался где-то темноте. Теперь, после того как завлек их в это, он был в состоянии заботиться только о себе.
Нечто с тремя руками вцепилось в Эльрика когтями. Рунный меч снес его, когда Эльрик развернулся, чтобы срубить обе головы существу, что подползло к нему сзади. Женщина с шестью грудями бросилась на его меч, в тот же самый миг швырнув ему в лицо своего ребенка. Эльрик скальпом почувствовал прикосновение зубов, отступил и выпотрошил пищащее существо, чьи ребра проросли сквозь кожу. Его фонарь опрокинулся и погас.
Эльрик отскочил к Мунлуму. — Береги свой фонарь! Без него мы погибли!
— Где Кейн?
— Надеюсь, мертв.
Сила вливалась в Эльрика, когда Буреносец вновь и вновь наносил смертельные удары. За спиной у него храбро сражался Мунглум. Несмотря на численный перевес противника, они закономерным образом брали верх, — те были не искусными воинами, но безумными зверьми. Тем не менее, Эльрик понимал, что слишком долго сдерживать множество безмозглых убийц без малейшей мысли о самосохранении невозможно.
Покачиваясь и занося увесистую дубинку, к Эльрику подходил великан с тремя глазами на лбу, в то время как альбинос пытался вырвать Буреносец из ребер и предсмертной хватки четырех рук нечто, которое все еще цеплялось и визжало. Эльрик попытался увернуться. Великан рухнул на колени. Голени его рухнули где-то отдельно. Эльрик освободил рунный меч и прямо сквозь третий глаз расколол череп великана. Дубинка отлетела в темноту. Кейн перешагнул через труп.
— Хорошая работа, — сказал Кейн. — Я знал, что мы можем сработаться. — Он вгляделся в темноту. — Я думаю, это все, на что они пока способны. Однако нам следует оставаться бдительными. Мунглум, попробуй зажечь второй фонарь.
— Я не подчиняюсь твоим приказам.
— Мунглум, попробуй зажечь второй фонарь, — сказал Эльрик. Он чувствовал себя уставшим и сердитым. Всей той силы, что Буреносец вытянул из этих порождений тьмы, ему не хватало.
— Кейн, ты завел нас в эту засаду.
Мунглум снова зажег фонарь Эльрика. Эльрик высоко поднял его. — Сколько их осталось на перегруппировку?
Теперь темнота, в которой сражался Кейн, отступила с места бойни, открыв массу сокрушенных и расчлененных тел, смутно напоминавших человеческие. Эльрик вспомнил слова Кейна: "Я убиваю. Это то, для чего я сотворен. В этом я очень даже неплох". Сначала Эльрик посчитал, что то была всего-навсего извращенная шутка. То была не шутка.
— Я сомневаюсь, что они опять нападут, — отозвался Кейн. — Те, кто бежал, оставят нас своему демону-стражу. Кроме того, им уже теперь хватит для пира.
Позади, возле границы света, даваемого их фонарями, Эльрик разглядел уволакиваемые в лабиринт туннелей уродливые тела. Кейн вновь поднял свою металлическую корзину и уверенно двинулся вперед.
— Держись рядом с ним, — шепнул Эльрик Мунглуму.
— Почему бы нам сейчас же не повернуть обратно?
— Ты знаешь дорогу?
— Стоит попробовать.
"Вообще-то верно", — заметил про себя Эльрик, но незначительный приток силы от Буреносца придал ему безрассудства. Он сказал: — Просто будь рядом.
Туннель резко расширился в огромную пещеру, чьи границы находились далеко за пределами досягаемости света их фонарей. Тусклое синее свечение, — от стен пещеры, видимо, — давало слабый свет. Эльрик подумал, что она вполне могла бы служить обиталищем для Ариоха, или, по меньшей мере, передней. Пещера, вероятно, тянулась сотни футов.
Это была не пещера.
Эльрик потрогал рукой стену. Не камень. Растрескавшийся металл. Холодный. Эфесом Буреносца он постучал по его поверхности. Тот зазвенел, как колокол под водой. То, что он поначалу принял за сталактиты и сталагмиты, оказалось покореженными металлическими балками. Эльрик прикоснулся к ним, пытаясь представить, кто сотворил этот развороченный дворец.
— Главным образом, это сплав титана и иридия, — сказал Кейн, внимательно наблюдая за Эльриком. — Чего еще, точно не знаю. Еще, вероятно, осмий, но это лишь догадка, основанная на том, что корабль относительно цел. Как ты заметил, ударился он весьма жестко.