В личном паблике Анжелики заглавными буквами висела черная крупная надпись: «Сегодня утром в 10 утра Анжелика скончалась в онкологическом отделении Боткинской больницы. Спасибо всем, кто поддерживал ее в эти дни». Веб-камера показывала то, что еще недавно было лицом Анжелики — белолицую, как в японском театре Кабуки, маску с черными бровями-стрелками. «Отмучилась!», «Вечная память!», «Покойся с миром!» — комментировали огорченные подписчики. «Порноактриса Джулия Пфеннинг покончила с собой после травли, вызванной отказом сниматься с роботом Джоном», — писала газета «The Future», «США обвинили Россию в атаке на пассажирский самолет над Буэнос-Айресом», — повествовал CNN. «ФБР обезвредило сеть компьютеров-зомби, подконтрольную российским хакерам», — сообщал BBC, «Эвтаназию в Голландии упростили. Теперь каждый страждущий получить может отправиться в мир иной в специальной наркологической капсуле. Врачи гарантируют приятное путешествие», — рассказывал читателям технологический блог NewsOfTheWorld.
— Дурь какая! — он выключил айфон. Перед его глазами возник алтарь, запахло елеем и ладаном. «Давно я не был в церкви!» — неожиданно осознал он.
Александро-Невская лавра встретила его светлым простором, торжественной нарядностью, покоем, спрятанным в углах и под иконами. Народу в храме было мало, батюшка у алтаря раздавал хлеб и вино. Причастившись, Саша вышел во двор и оказался на красном погосте: судя по датам смерти большинство его обитателей почили в мутные и героические послереволюционные годы — над могилами возвышались пятиконечные звезды и памятники красноармейцам с винтовками. Перед могилой электрика, украшенной раскинувшей руки ЛЭП вместо креста, Саша упал в обморок. К нему подошел рабочий в синей спецовке, на его локте висел здоровый моток кабеля, и присел на бетонную тумбу. Он с укоризной посмотрел на Сашу. Из соседней могилы вылез Канкин, Николай Ефимович, организатор Социалистического Союза рабочей молодежи Невской заставы, в кожанке с кепкой. Подошла Клава, худенькая 18-летняя барышня в голодном 18-м погибшая от туберкулеза.
— Хуево, да? — спросил Канкин.
— Хуево. — согласился Саша.
— Мне тоже хуево было, когда разрядом ебануло так, что тело напополам. Но вам, конечно, еще хуже. Не понимаю как вы так живете! — заметил электрик.
— Как? — Не понял Саша.
— Без смысла. Без бога. Без идеалов.
Саша пожал плечами.
— У вас все ложь. Вот у нас был бог — коммунизм. А у вас кто? — спросил Канкин.
— У нас нет бога. У нас этот… неолиберализм. — замешкался Саша.
— Этот ваш неолиберализм сплошное НАЕБАЛОВО, эрзац, симулякр поганый, беличий мех из котов! — возмутился Канкин.
— Да, у вас все вранье. Мы жили в правде. У нас все было по настоящему. Были друзья и враги, были идеалы и место для подвига. А у вас все лажа: вместо государств управляемые территории, вместо врагов уважаемые партнеры, вместо идеалов постмодернизм, а подвиг это когда тебя забанили в фейсбуке. — поддержал товарища электрик.
— Вместо новостей фейкньюз. — прогремел Канкин.
— Вместо правды метаправда, — кинул электрик.
— И на конкурсах красоты выигрывают дауны! — пропищала Клава.
— Вместо еды нефть — сообщил Канкин.
— Вместо реальности 3D ролики. А в мозгах — мемы, и те чужие. — прогундосил электрик.
— Вместо девушек бесполые монстры. — огорчилась Клава.
— Вместо мужчин пидарасы! — пробурчал электрик.
— Вместо любви — эксплуатация! — гневно вскричала Клава.
— Между полами — война. Зато между классами все решено — бесповоротная победа мировой буржуазии! — стукнул кулаком по ЛЭП Канкин, да так, что памятник затрясся.
— Но то чепуха, скоро вас окончательно заменят роботами, или вы сами ими станете, и ваши страдания прекратятся! — обнадежил электрик.
Безнадега
Саша не помнил как добрался до дому. К вечеру поднялась температура, он отсутствующе валялся на кровати тоскливо наблюдая потоки грязи, льющиеся с небес и отчаянно ожидая отступления египетской тьмы. Его упорно не отпускала мысль о последних достижениях голландских медиков — интересно, иностранцам они предоставляют эту услугу? Ему сделают? Под вечер полегчало — он смог умыться, приготовил на ужин яичницу с помидорами, заварил чай с сахаром. Завибрировал телефон.
— Как дела, сынок? Давно тебя не слышала. — прозвучал далекий голос матери.
— Все в порядке мам, как сама?
— Я-то нормально, да, много работаю, да, все там же, через час должна быть на объекте, сам знаешь какая у меня пенсия, а вот с сестричкой твоей нехорошо вышло — в больнице она.
— Как, что с ней? — встревожился Саша.
— Руки на себя наложить хотела! Прихожу домой, а она в ванной — водища красная, на венах раны свежие, лица на ней нет. Бритва опасная в крови на кафеле. Я уж думала — всё, но спасли мы ее. Скорая приехала, жгут наложила, перетянула, вытащили ее с того света. А все из-за фоток «вконтакте», правильно я говорю? Это в компьютере сеть такая. Хулиганы из школы выложили туда ее фотки нагишом… а сняли их мальчишки на вечеринке, где она была сильно пьяная и что-то непотребное вытворяла. Но ты не беспокойся, самое страшное уж позади. Хотя ей сейчас твоя помощь не помешает… А брат твой двоюродный Сережа уезжает от нас послезавтра. Едет на войну. Заходил он ко мне на днях, я ему говорю: чего сдалась тебе эта война? А он — надо ехать, русскому народу помогать! А я ему — без тебя большевики обойдутся! А он — не обойдутся, теть Зин, не обойдутся! Так и ушел. А мобильный свой я раскокала на днях, так что теперь я без мобильного, но ты звони мне на домашний. Ну ладно сынок, заговорилась я, у тебя там, наверное, дел много, не буду больше тебя отвлекать!
— До свидания, мам! — попрощался Саша и вороной уткнулся в телевизор.
По ящику показывали презентабельного корпулентного попа, с огромным золотым крестом свисающим с жирной шеи, среди каруселей. «Барнаульский священник освятил детскую площадку, — с задорным воодушевлением вещал диктор. — Также на церемонии присутствовал заместитель председателя комитета по строительству и газификации администрации города Барнаула…»
Саша переключил канал. Здесь было веселее: шли военно-морские учения. Боевые крейсеры и фрегаты, ощерившись батареями пушек, рассекали волны под бравурный речитатив: «Расчеты ПВО Каспийской флотилии в ходе учения поразили воздушные цели из зенитно-артиллерийских установок «Палаш» и «Пальма». В учебных мероприятиях были задействованы дежурные расчёты ракетных кораблей «Татарстан» и «Дагестан», а также малых ракетных кораблей «Град Свияжск» и «Углич». Воздушные цели возможного противника были уничтожены из…»
Щелк. В этот раз на голубом экране попы с ракетами объединились, в смертном симбиозе. «В Серпуховском филиале Военной академии ракетных войск стратегического назначения обряд освящения пусковых ракетных установок «Тополь-М» провел протоиерей Василий Петров. После освящения священник и военные прошли вокруг установок крестным ходом, неся перед собой икону святой великомученицы Варвары, покровительницы ракетных…»
Саша выключил телевизор и уткнулся в потолок.
На перекрестке
У Алины сбился цикл и пропал аппетит. При этом, как назло, приходилось часто бегать в туалет. Она не находила себе места — выбор был не из легких, но пришла пора решаться. Монастырь и погребальный звон — такой представлялась Алине будущая жизнь. Но перед тем как идти на роковой шаг и вершить непоправимое она хотела посоветоваться с НИМ. Но кто она такая, чтобы обращаться к НЕМУ? ОН всегда заговаривал с ней первым. Но и она не игрушка — она не пойдет в добровольное заточение без ЕГО согласия. Заверения в чувствах. Подтверждения серьезности намерений.
Алина страшилась этого разговора. Она тянула время, как резиновый жгут. И чем больше она тянула, чем сильнее растягивался жгут, тем увеличивался шанс, что жгут лопнет. И ей будет больно. Как то раз, бессмысленно гуляя по Петербургу она почувствовала давление изнутри. Ее тянуло, манило, влекло к НЕМУ. Выйдя из метро на канале Грибоедова, она опрометью понеслась вдоль Императорских конюшен. Она бежала, пока не уткнулась в конец, а после развернулась и пошла назад, уже медленнее. Через несколько подобных пробегов она не на шутку встревожилась — входа не было. Растерянно оперлась она на кованную решетку, разглядывая черную Мойку. Вход заколотили? Вряд ли! ОН отвернулся от нее! ОН не хочет видеть ее! Может ОН обиделся на ее бездействие? Хотела бы она знать. Внезапная мысль пронзила ее: она полезла в сумочку, и точно — хрустального шара не было. Она и не помнила где видела его в последний раз. «Наверное он в сундуке!» — решила Алина. «Без шара я как без глаз!» — догадалась она.