— Долго ли тебе еще силушку копить? Давай я тебе помогу, вместе мы змея быстро одолеем.
— Поможешь? — на бледном лице Василия улыбка расплылась до самых ушей. — А что потребуешь за помощь?
— Сочтемся, Василий сын Васильевич. Может полцарства захочу, а может новый меч.
— Договорились, Марфа. Поможешь мне одолеть Змея Горыныча, проси что захочешь.
— На том и договоримся.
Пожали новые союзники руки, обоюдными силами вызволили меч Марфы у земли-матушки, и отправились на Кудыкину гору, где Горыныч невесту Василия спрятал.
***
Три дня шла пара и три ночи, без отдыха и сна. На четвертый день Василий сын Васильевич решил, что перед схваткой со змеем трехглавым надо путникам отдохнуть, сил набраться. Костер развели, сели рядышком, и молодец песню затянул грустную-грустную о любви, невозможной и неразделенной. Да такую душевную, что у Марфы слезы полились от сердечной раны Василия. Молодец обнял плачущую деву-воительницу, к сердцу ее голову прижал и запел новую песню, грустнее прежней. Только в этот раз не о любви, а об одиночестве и постоянных сражениях.
Так и уснула со слезами на глазах Марфа на груди у молодца, под звуки его убаюкивающего голоса.
Утром просыпается дева-воительница, а Василия рядом нет, от костра только тлеющие угли остались, и меч ее пропал вместе с молодцом.
И что делать теперь, Марфа не знала, ждать возвращения или бежать за бледно-бледнолицым. Девы-воительницы ждать не умеют, так что, Марфа побежала, что есть богатырской силы, за Василием к Кудыкиной горе через дремучий лес. Догнала дева молодца на самой опушке леса.
— Эй, Василий сын Васильевич! Отчего ушел один, награду не захотел отдавать?
Обернулся к Марфе добрый молодец, посмотрел ей в глаза, грустно улыбнулся и головой замотал.
— Нет мол, — говорит. — Тебя, красну девицу, пожалел, спала ты больно сладко, будить не хотел.
— А я проснулась, сын Васильевич. Меч мне мой верни и пошли змея побеждать, девицу твою будем спасать.
— Нет, — говорит ей молодец. — Ты со мной ночью силушкой своей богатырской поделилась. Теперь я и один справлюсь. Здесь жди. Награду свою получишь, если выживу.
Сказал Василий и пошел к Кудыкиной горе. А Марфа стоит, глазами моргает, и не знает, что сказать от удивления. Опустилась на землю-матушку и ждет.
Час прошел, второй к концу подходит, ни змея, ни молодца не видно и не слышно. Марфе ждать тяжело, но воительница сидит, не шелохнется, только к звукам прислушивается. Вот уж и луна сменила солнце на небосводе. А Василия все нет.
Ждать Марфа больше не могла, отломила палку длинную от дерева и направилась в ночную мглу. Как вдруг слышит шорох и писклявый женский голосок. Присмотрелась дева, а к ней навстречу Василий идет, живехонький, целый и невредимый, и невесту свою в длинном белом платье на руках несет.
Поставил молодец девушку перед Марфой, нареченная к нему жмется, за шею схватила и не отпускает.
— Знакомься, дева-воительница, это невеста моя Настасья, — девушка глаз не поднимает, на Марфу не глядит. — Меч твой добрую службу сослужил. Проси что хочешь, все отдам за помощь твою.
— Замуж меня возьми, Василий сын Васильевич! — не подумав, сказала Марфа. Когда поняла, что попросила, от слов своих богатырских отказываться было уже поздно.
Настасья злобно очи свои на Марфу уставила. Василий смотрит так, что еще немного и глаза его лопнут от напряжения. А дева-воительница нос кверху задрала, стоит уверенно, но внутри все от страха обрывается, сердце жалобно стучит, надеется…
— Не могу твою просьбу исполнить, рука моя уже обещана до конца дней моих Настасье. Проси что-нибудь другое, Марфа.
— Меч мой верни, Василий сын Васильевич, и песню спой для меня.
Запел добрый молодец для девы-воительницы балладу о долге, родине, доме и расставании с любимой. Пока пел Василий, сердце его из груди-то выскакивало и навстречу бежало к полянице, слова лились из уст медом для одной-единственной, глаза обнимали и клялись, а руки держали и к груди прижимали другую.
— Скатертью дорога тебе, добрый молодец, сын Васильевич. Меч оставь себе, пусть подарком тебе будет.
Конец