Генерал ничего не ответил на это предложение, удовлетворившись тем, что очень громко и свирепо откашлялся.
- Ну, так в чем дело?- повторила вопрос Сюзан, поскольку отец хранил молчание.- Ты ведь пришел не только для того, чтобы поворчать по поводу бедняжки Ганди, как я полагаю?
- Вообще-то я пришел поговорить с тобой о Га... об этой твоей собаке,ответил ее родитель.- Он влип в историю.
- В историю? Ганди? Отец, что ты имеешь в виду?
- Убийство овец.
- Но это какая-то нелепость!- воскликнула Сюзан, не на шутку всполошившись.- Ты же знаешь, ему такое и во сне не приснится! Я признаю, что время от времени Ганди гоняет старых кур, так, для забавы, но на овец он даже не посмотрит! Как ты мог такое подумать?
- Так думаю вовсе не я,- сказал генерал.- Так думает полиция.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что полиция разыскивает моего бедняжку Ганди?
- Я не знаю, кого или что они разыскивают,- раздраженно проговорил генерал.- Только ты знаешь не хуже меня, что в последнее время на известковых холмах было много шуму из-за овец, растерзанных собаками...
- Но никому даже в голову не приходило обвинить в этом Ганди...
- И полиция наводит справки. И я думаю, они совершенно правы,- поспешно добавил генерал, пока его опять не перебили.
- Но откуда ты знаешь, что они наводят справки о Ганди?- забеспокоилась Сюзан.
- Я сказал бы тебе это еще пять минут назад, если бы ты не перебивала меня все время. Они только что звонили из Льюиса.
- И спрашивали насчет моего милого Ганди?
- Спрашивали насчет большой собаки, принадлежащей мне. Я сказал им, что у меня никогда не было большой собаки, а вот у тебя есть.
- Отец!
- Но ведь это правда, разве нет?- тут же начал оправдываться генерал под осуждающим взглядом голубых глаз дочери.- Он - твоя собака, как я полагаю? Ты же знаешь, я никогда не брал на себя ответственности за него, никакой ответственности.
- И ты позволил им обвинить Ганди в растерзании овец и даже не заступился за него ни единым словом?- угрожающе спросила Сюзан.
- Конечно нет, моя милая девочка,- заверил ее отец.- Ничего такого и в помине не было. Его ни в чем не обвиняют. Говорю тебе, они просто наводят справки.
- Какие справки?
- Какого рода справки полиция наводит в подобных случаях? Откуда мне знать? Они просто... ну, наводят справки.
- По телефону? И предъявляют всякие ужасные обвинения...
- Никаких обвинений.
- Ну хорошо, инсинуации в адрес собаки - бедного ягненка, которого они никогда не видели?
- Ну что ты вбила себе в голову,- грустно произнес генерал Дженкинсон.Они хотят посмотреть на собаку - только и всего. Сержант или кто-то там еще уже на пути сюда, чтобы... ну, чтобы навести справки, как я уж сказал.
- И что ты ему скажешь, когда он приедет?- поинтересовалась Сюзан.
- Я вообще не собираюсь с ним видеться,- поспешно ответил генерал.- Я уйду на конюшню. Это твоя собака, и будет гораздо лучше, если ты сама с этим разберешься. Я не беру на себя ответственности, никакой ответственности.
Прикрывая свой отход излюбленной фразой для трудных ситуаций, генерал откашлялся в самой воинственной манере, вышел из комнаты и - поскольку он был человеком слова - действительно пошел на конюшню, где посвятил час безмятежному созерцанию животных, за которыми если и числились какие-то грехи, то уж, во всяком случае, не убийство овец.
Предоставленная самой себе, Сюзан некоторое время сидела молча. Потом ласково потянула Ганди за уши.
- Это ведь ошибка, правда, приятель?- прошептала она. Потом поднялась наверх припудрить нос. "Если это тот чудесный сержант Литлбой, который приходил, когда к нам влезли воры, то все будет в порядке,- подумала Сюзан.Но лучше все-таки не рисковать".
Примерно двадцать минут спустя напуганная горничная провела в столовую, увы, отнюдь не чудесного сержанта Литлбоя. Вместо этого перед Сюзан предстал человек совершенно незнакомый, в чем она готова была поклясться, но, тем не менее, вызвавший у нее какие-то смутные ассоциации. Сюзан невольно наморщила лоб, силясь его узнать, но потом, вдруг вспомнив о хороших манерах, пустила в ход свою самую обольстительную улыбку и предложила сержанту присесть.
Сержант опустился на стул, а когда это сделал, она с веселым удивлением заметила, что униформа ему довольно тесновата. Грудь полицейского распирала китель так, что пуговицы едва держались, а ворот явно затруднял ему дыхание. Сюзан очень захотелось предложить гостю расстегнуться, но она побоялась уязвить его достоинство. "Наверное, он запарился, пока ехал сюда на велосипеде из Льюиса",- подумала девушка, поскольку ее окна выходили на дорожку, и она видела его приезд.
Пока эти мысли проносились в голове его хозяйки, Ганди проводил свою собственную инспекцию. Лениво встав на длинные, неуклюжие лапы, он подверг незнакомца долгому, пытливому обнюхиванию. Прошло какое-то время, прежде чем он был удовлетворен. Запах форменных брюк вызывал у него смутную неприязнь. Было в них что-то такое, что действовало раздражающе на его собачье восприятие. Но вскоре пес успокоился. Какова бы ни была одежда, с человеком, в нее облаченным, все было в порядке. Инстинкт совершенно безошибочно подсказал ему, что это друг. Едва заметно вильнув хвостом, Ганди поплелся обратно к коврику перед камином и снова улегся, в согласии с окружающим миром. Сюзан облегченно вздохнула. Первый момент напряженности благополучно миновал.
Она перехватила взгляд сержанта и обнаружила, что тот улыбается. Невольно Сюзан тоже улыбнулась. Как это ни нелепо, собака, ставшая причиной всех этих неприятностей, похоже, их уже сдружила.
- Это то самое животное, мисс?- спросил он.
- Да, это Ганди. Правда, очень милый?- проговорила Сюзан в самой обольстительной своей манере.
- Он выглядит достаточно безобидно,- последовал осторожный ответ. Потом, с усилием вытащив какие-то бумаги из кармана обтягивающего его кителя, сержант продолжил: - Я уверен, мисс, вам самой кажется смехотворным, что ваша собака может быть повинна в такой ужасной вещи, как убийство овец. Но это дело серьезное, как вы наверняка прекрасно знаете, поскольку живете в овцеводческой стране. Мы все должны относиться к этому серьезно. Если так и дальше пойдет, нам придется выдавать всем пастухам огнестрельное оружие для защиты своих стад, и дело кончится тем, что по ошибке могут убить не то животное. У меня тут есть несколько исковых заявлений по поводу убийства овец в округе за последние несколько дней. Если вы сможете рассказать о перемещениях вашей собаки в рассматриваемый промежуток времени, мы сможем сообщить об этом, и он будет в безопасности. Думаю, что вашего пса очень хорошо знают в этой части света.
Сюзан кивнула, невольно впечатленная.
- Я сделаю все, что смогу,- пообещала она.
- Я в этом уверен, и позвольте заметить, что в ваших интересах привести имена независимых свидетелей, которые могут подтвердить ваши показания. Знаете, нам приходится проявлять дотошность в этих вещах.
- Да, конечно.
- Очень хорошо. Итак, первый раз - в понедельник, 16-го числа этого месяца, около четырех часов дня.
- О, это просто. Я тогда простудилась и сидела дома. Ганди был со мной.
- Ясно. Кто-нибудь видел его здесь - я имею в виду, помимо ваших домашних?
- Да, полковник Фоллетт приходил к нам на чай, я помню. Он хорошо знает собаку - всегда посмеивается над ним и его именем.
- Его адрес?
- Рокуэлл-Прайори. Это на другой стороне Льюиса.
Сержант записал имя, адрес и продолжил:
- Следующий день - в прошлый четверг, 19-го. Три часа дня.
Сюзан наморщила лоб.
- А, теперь я припоминаю,- сказала она после паузы.- В тот день я ходила на почту.
- Был с вами кто-нибудь?
- Нет, но миссис Хольт с почты наверняка вспомнит, потому что Ганди погнался... то есть ее кот бегал за Ганди по всему залу. Такой переполох поднялся.
Сержант рассмеялся.
- Великолепно!- заявил он.- Я повидаюсь с миссис Хольт на обратном пути. Теперь остается еще только одна дата - худший случай из всех! В пятницу, 20-го, то есть вчера, в течение утра.