Как и положено, был пересуд. Каратаева с извинениями выпустили и даже выплатили ему компенсацию – только бы этот упорный человек не поднимал шум. Однако потомственный охотник-промысловик не захотел больше жить среди людей. Он окончательно поселился в тайге отшельником и почти ни с кем не водил дружбу. Правда, по слухам, Мишу нередко видели у дома медсестры из местного гарнизона Тани Дробязко. По другим слухам, молодые люди вроде бы даже недавно подали заявление в ЗАГС. Однако слухи эти так и оставались слухами – никто их не подтверждал и не опровергал.
Многие уважали его, не понимая. Многие понимали, но осуждали. Как бы то ни было, но вслух своих мыслей и уж тем более оценок никто из посельчан не высказывал. Каратаева в поселке побаивались. Все знали, что он скуп на слова и скор на расправу. Знали также и то, что Миша – человек по-своему очень добрый и честный и расправа никогда не бывает несправедливой…
…Короткие лыжи, подбитые лосиным камусом, мерно продвигались, уплотняя снег. Лайка бежала за хозяином следом по твердому насту. До капканов, поставленных вчера вечером, оставалось всего ничего – километра четыре.
Неожиданно сердце опытного охотника тревожно забилось; на девственно-белом снегу отчетливо проступали крупные следы… Их нельзя было спутать ни с чьими другими; конечно же, это был тигр и, судя по размеру следа, тот самый людоед.
Остановившись, Михаил осторожно снял с плеча карабин и прислушался. Звенящая тишина царила среди укрытых снегом деревьев. Но тишина тут, в тайге, всегда была обманчивой; коварный и кровожадный хищник мог притаиться за любым сугробом.
Положив палки на наст и стараясь не шуметь, охотник осторожно присел на одно колено и принялся внимательно изучать следы.
Каратаев понял: тигр прошел здесь недавно, максимум полчаса назад.
Глава 3
– Значит, Витек, ментов вообще не видел? – Чалый недоверчиво щурился на напарника, только что вернувшегося из Февральска.
– Ни одного, – Малинин честно округлил глаза. – И вообще людей очень мало. Половина домов вообще с заколоченными окнами. И почти все вагончики пустые. Я в один заглянул – даже мебель осталась и занавески на окнах. Такое ощущение, что тут эпидемия чумы или холеры прошла!
Астафьев прищурился, прикидывая, можно ли верить Малине. Витька не было три с половиной – четыре часа. За это время менты вполне могли зажопить этого трусливого чмошника, сперва закошмарив его обещанием пыток, а затем, туманно посулив прощение, предложили выманить в Февральск напарника. Однако по размышлении этот вариант был Астафьевым отброшен: ведь Малина боялся его, Чалого, куда больше, чем всех дальневосточных ментов, вместе взятых. Да и выглядел Витек не таким испуганным, как того можно было ожидать после встречи с ментами.
– А что там еще есть?
– Ну что… Ничего интересного. Снег, сугробы, помойки…
– Да ты, козлина, можешь со мной по делу базарить? – в голосе Чалого послышались явные нотки раздражения. – Или я тебе биксота голимая и ты мне тут пургу будешь гнать да по ушам ездить? Магазины там еще какие-нибудь остались? Сберкассы, аптеки, столовые… Парикмахерская хотя бы какая-нибудь сраная. Еще что-нибудь интересное? Ну!
Малинин испуганно заморгал. От растерянности он даже отошел назад, неловко свалившись в сугроб под лиственницей.
– «Культтовары» на окраине.
– Помню, помню. Еще тот гадючник. Заходил?
– Нет. Магазин только в полдень откроется. Там на двери табличка висит.
– Сигнализация есть?
– Не знаю…
– В окна заглядывал?
– Нет…
– А рядом что? Ну, ментура, жилые дома… Машины какие-нибудь или вездеходы…
– Да не видел я вездеходов!
– Людей на улицах много? – со следовательскими интонациями продолжал допытываться Чалый. – Ну, бомжи, может быть, или случайные прохожие…
– Как-то не заметил…
– Ну ты прям как целка: «не знаю», «не видел», «не замечал»… – окрысился рецидивист с неожиданной агрессией. – Ладно. Пошли, покажешь. А то я тут уже почти все подзабыл.
Путь до Февральска занял всего полчаса по обледеневшей трассе. Задувал холодный ветер, по ногам стегала холодная колкая поземка. Глаза постоянно резало от белоснежных ландшафтов. Ни единой машины на шоссе не наблюдалось, на заметенном снегом асфальте не было видно даже следов протекторов. Вот Чалый и решил, что прятаться не стоит, тем более что обоих беглецов вполне можно было принять за обычных бомжей – неизменную составляющую дальневосточного ландшафта.