Они передвигались медленно. Ягнята, козлята и телята, родившиеся весной, были еще слабыми и нежными, и их не следовало переутомлять. Их надо было пригонять с пастбища до наступления ночи, чтобы самки могли накормить сосунков, а пастухи и рабыни сделать свою работу -- подоить коров и овец и сбить масло и творог.
В начале лета Иаков дошел до переправы через Яббок. На душе у него было тяжело: его брат Исав шел навстречу ему, и с ним четыреста людей. Таил ли он еще ненависть в своем сердце? Не намеревался ли он убить их всех и 'матерей с детьми'? С Иаковом были одиннадцать сыновей и одна дочь. Дина. Все они родились в Паддан-Араме, семеро от Лии, двое от Билхи, двое от Зилпы и один от Рахили. Старшему, Реувену, еще не исполнилось тринадцати лет, а младшему, Иосифу, было семь лет. Ради них он трудился в поте лица своего, служа двадцать лет Лавану Арамеянину. Они, дети его, были его великой надеждой. О них Господь сказал ему: 'Я буду благотворить тебе, и сделаю потомство твое, как песок морской, которого не исчислить от множества'. У родителей его отца -- Авраама и Сарры -- был единственный сын Исаак. У его отца было двое сыновей -- он и брат его Исав. Исав обитал в горах Сеир, а ему, Иакову, была обещана земля Ханаанская. И Исаак дал ему благословение: 'Тебе, и потомству твоему с тобою, чтобы тебе наследовать землю странствия твоего, которую Бог дал Аврааму'. Ныне, когда он стоит на пороге своей страны, сбудутся ли слова Господа или сразит его меч Исава?
Они встретились и помирились. Исав простил его и принял его дар -овец, коз и крупный рогатый скот, ослов и верблюдов. Превосходен был мелкий скот -- полосатый, в крапинах, пятнистый и пегий -- результат скрещивания различных пород. Каждое стадо состояло из самцов и самок. Только верблюжье стадо состояло из одних верблюдиц, тридцати верблюдиц с верблюжатами. Верблюды не дают покоя самкам и молодняку. Поэтому их пасут отдельно. Только осенью, когда у самок начинается течка, их сводят, но после того как те зачинают, их снова разделяют.
Исав расстался со своим братом. Его люди взяли подаренных животных, и он повернул на юг, назад в свою страну, к горам Сеира.
Словно камень свалился с души Иакова. Благословение сбывалось. Плоть и кровь его, дети, которыми одарип его Господь, были с ним. Он перенес их на руках через Яббок. Они поселятся в Ханаане, вырастут и станут народом, а землю, на которой осядут, превратят в свою страну.
Наконец, весь караван переправился через Яббок. Настала ночь. Оставшись один, Иаков вступил в единоборство с некиим существом, которое боролось с ним, пока не взошла заря. Когда Некто увидел, что не одолеть ему Иакова, он 'коснулся сустава бедра его, и повредил сустав бедра'. Некто, который был ангелом Божьим, пытался высвободиться из рук Иакова. Но тот сказал: 'Не отпущу тебя, пока не благословишь меня' -- и ангел благословил его:
'Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль' ('Израиль' (Исра-эль) - на иврите 'боровшийся с Богом') -- так как Иаков боролся с Богом. Иаков назвал это место Пнуэль ('Лик Божий'), '...ибо, -- говорил он, -- я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя'.
Взошло солнце и, хромая, он прошел Пнуэль, присоединился к своему каравану и продолжил свой путь. За ним шла вереница верблюдов, с женщинами и двенадцатью его детьми -- отныне детьми Израиля.
Расставшись с Исавом, Иаков двинулся к местности Суккот, что на восточном берегу Иордана, и здесь 'для скота своего сделал шалаши' (суккот). Так как в Иорданской долине выпадает мало осадков, достаточно покрыть тростниковую крышу глиной, чтобы она не пропускала влаги.
В Суккот Иаков построил себе дом (шатер). Здесь он оставался, пока не выросли его сыновья. Он переправился через реку Иордан и вступил в Ханаан. Но не так, как он покинул его, один, с посохом в руке в качестве своего единственного достояния. Теперь он возвращался с большим имуществом, со слугами и домочадцами.
Так пришел Иаков в Ханаан. К тому времени, однако, он уже оставался только формально главой семьи: тон в ней задавали его взрослые сыновья. Шимон и Леви истребили жителей Шхема, Реувен спал с Билхой, наложницей своего отца, а Иосифа братья сговорились продать исмаилитянам.
Когда в стране наступил голод, как и при Аврааме, Иаков тоже обратился за помощью к фараону и послал своих сыновей купить зерно из житниц Египта. Но, в отличие от Авраама, они не вернулись в Ханаан и после того, как голод прекратился. Благодаря влиянию, каким пользовался Иосиф в Египте, им предоставили для поселения землю Гошен. Вначале им жилось хорошо и они ни в чем не испытывали недостатка, но потом положение изменилось, и их обратили в рабство.
Все попытки нашего учителя Библии Мешуллама доказать, что аналогии между тем, что происходило во времена патриархов, и тем, что происходит в наше время, недопустимы, оказались безуспешными. Для нас, детей Нахалала, покинуть Страну в любую эпоху было неискупимым грехом. Как могли сыны Израиля оставить свою страну? Разве для того Авраам пришел из Харана в Ханаан, чтобы его внук Иаков и дети Иакова ушли оттуда?
Мы и сами столкнулись с этой проблемой. В моих глазах жизнь в Стране символизировали два члена мошава Нахалал. Одним из нихбыл'Аврахам Махлин, один из первых поселенцев в Нахалале. Через пять лет после своего поселения в Нахалале, в 1926 году, он эмигрировал со своей семьей в Австралию. Махлин был превосходным фермером, сыном земледельцев. Пахал он землю на волах в двойной упряжке, как это делали у него дома, в Беер-Тувии. Его жена, Эстер, тоже родилась в Стране, в Экроне. Была она веселой и красивой женщиной, обладательницей нежного сопрано, участницей нашего хора.
В один прекрасный день Махлины объявили, что они эмигрируют в Австралию, чтобы присоединиться к своим друзьям, которые родились и выросли в поселениях билуйцев (Билуйцы - организация еврейской молодежи в России, название которой составлено из начальных букв слов библейского стиха 'Бейт Яаков лху ве-нелха' ['Дом Иакова! Вставайте и пойдем!', Ис. 2:5], послужившего призывом к переселению в Эрец-Исраэль. Билу возникла в 1882 году). В Австралии, говорили Махлины, имелись огромные пустующие земли, там много влаги и много солнца, и такие опытные земледельцы, как они, могут владеть огромными фермами в тысячи акров. Одна австралийская ферма, по их словам, занимала такую же площадь, как весь Нахалал!
Вторым человеком, который был, на мой взгляд, полной противоположностью Махлину в его отношении к Стране, был Элиэзер Брон, уроженец России. Как и Эстер Махлина, он пел в нашем хоре, и не только в хоре. В ясные зимние утра, в посевной сезон, издалека был слышен его могучий, дышащий уверенностью бас: 'Играй, играй моей мечтой, я лишь мечтатель жалкий...' Особенно он акцентировал предпоследнее слово. В праздничные дни в Нахалале, когда все мы собирались в клубе на общие торжества или когда давал концерт какой-нибудь приезжий певец или музыкант из Тель-Авива, я старался сесть поближе к Элиэзеру и не сводил с него глаз. Он был низкорослым и худощавым молодым человеком, но резко выделялся среди остальных благодаря всклокоченной кучерявой копне волос и огненным глазам. Даже когда на сцене разыгрывали пьесу или кто-нибудь произносил речь или декламировал, Элиэзер сидел, погрузившись в свои мысли, и мурлыкал что-то себе под нос. На сцене оркестр или заезжий певец могли исполнять все, что им угодно, а он почти беззвучно, но с молитвенным восторгом напевал песни Сиона, самые дорогие его сердцу песни, которые никогда не сходили с его уст.
Отъезд Махлина оставил неприятный осадок в Нахалале. Вскоре собрание кооператива приняло в свои члены новичка, Иосефа Эртрекета. Сразу же после отъезда Махлиных он получил их участок.
Наш учитель Мешуллам уже подготовлял нас к следующему разделу Библии 'Исход из Египта'. Но мой смущенный ум все еще оставался с Иаковом и его сыновьями. Покинуть Страну? Детям Иакова, родившимся в Стране? Неудивительно, что они стали рабами. Поделом им! x x x
Иаков дожил до 147 лет, проведя последние семнадцать лет своей жизни в Египте, в земле Гошен. Исаак умер, когда ему было 180 лет, а Авраам -- когда ему было 175 лет. Великие испытания выпали на долю Иакова, и он сказал об этом, когда предстал перед фараоном: 'Малы и несчастны дни жизни моей, и не достигли до лет жизни отцов моих'. В отличие от него, его предшественники мирно жили в своей стране без мытарств и скитаний.