Меня ослепила ярчайшая вспышка света. Видимо, я оказался в эпицентре взрыва, потому что был такой ужасный грохот, что у меня полопались барабанные перепонки. Я кое-что знаю из астрофизики, поэтому скажу с полной уверенностью — я присутствовал при рождении Вселенной. В этом мне крупно повезло. Они скрывают от меня рентгеновские изображения, полученные спутником, но я-то знаю.
Скорее всего, расширяющаяся газовая оболочка подхватила меня и унесла в мир галактик. Я чувствовал, как меня уносила взрывная волна… Я преодолел миллиарды световых лет, и вот я снова здесь… Я вернулся… Я летел… Как в ту ночь… Я был счастлив! Я был!..
А сейчас? Похоже, я немного пострадал. Но самое главное я остался жив. Остаток взрыва — объект Х, пульсар, вспыхивающий в моем мозгу через разные промежутки времени и излучающий в окружающее пространство огромную энергию. Энергию любви
А пока я прихожу в себя, наши отношения продолжают развиваться. Таков закон жизни — движение. Вчера я видел ее. Она была в белом халате и с белым колпаком на голове. Она заметно постарела. Видимо, я все еще плох, а она переживает, и, между прочим, совсем зря, ведь в этом нет ее вины.
А сегодня я видел ее снова. Она была в черном халате и со шваброй в руке. Она совсем не изменилась и по-прежнему любит черные и белые цвета. Я обожаю ее. Она постарела еще больше, у нее уже седые волосы, но я ее хочу…
Хозяева жизни
Серега Бескрылов был славным малым, но если бы ему сказали об этом, он бы сильно удивился. По его представлению, все классные ребята открывают ногами двери ресторанов, просаживают бешеные бабки в ночных казино, а под утро укатывают с породистыми кисками на «мерседесах» и «вольвах». А он был всего-навсего ущербным студентиком непрестижного железнодорожного института и страдал от хронического отсутствия денег. Именно безденежье и вынудило его пойти работать ночным реализатором в коммерческий киоск в центре города.
И сегодня ночью он сидел один в тесном вонючем ларьке и прикалывался над самим собой: «Эх, мне бы воздуха!» Воздуха — в тот сезон значило «денег»… Он вышел на работу в первый раз, но со слов сменщицы, Наташки — клевой телки (жаль, замужней), уже знал, что если не косорезить, много не заработаешь. Но вечер был неудачный, — покупали мало, он никого не обсчитал и никто не дал лишнего, поэтому пребывал в унынии. А тут еще по радио долбила назойливая реклама: «Настоящие мужчины курят только „Кэмел“…» После двухчасового колебания он распечатал пачку и закурил. «А ведь я не курю», — с сожалением подумал настоящий мужчина, но тут же оправдал себя: «Ничего! При таком расстройстве можно…»
В два часа ночи, когда выключили фонари, бдительный Аргус вылез из будки, осмотрелся вокруг и, съежившись от густого Аквилона, по инструкции хозяина, краснорожего бычары, закрыл ставни, оставив одну — центральную. Вырубив свет, он растянулся на прожженной кушетке (ее прожег ночник-наркоман, который работал до него). Около часа он лежал и слушал пьяный базар воров и блядей. Место было бойкое — пятачок возле кинотеатра «Ровесник». Не спалось. Он начал считать белых медведей. Досчитал до семисот тридцати пяти, и уже когда возбужденный мозг начал заволакиваться сном, на витрину ларька упал яркий свет, выхватив из мрака батареи бутылок всевозможных водок, бренди, ликеров, вин и пирамиды из пачек сигарет. Это красный «порше» лихо рассеял темень ночи противотуманными фарами.
В окошко постучали. Причем, осторожно так: «тук-тук». Захотелось спросить «кто там?», но он вспомнил, что не дома. Когда он учился в школе, мама часто повторяла ему, чтобы он не открывал дверь, не спросив. Но многие взрослые не знают, что чем чаще читать наставления, тем больше шансов, что движимый самоутверждением молодой джентльмен поступит как раз наоборот. Вот и сейчас воспитанный Серега вскочил на ноги, но, увидев красную ручищу с набитыми кентосами, барабанившую по стеклу, не почувствовал себя петушком из сказки, поддавшимся соблазну отведать горошка, да и ждала его не лиса…
Едва он открыл шпингалет и отодвинул стекло, как просунулась лысая голова со стеклянными глазами и с рядом сверкающих при ярком свете золотых зубов. «Че, массу давишь?» скривился тот. Серега морщился. Свет фар слепил глаза. «Да нет», — выдохнул он. «Бля, везде этот дрек! — затряс головой пришелец. — Все это я и пил, и курил. Хочу чего-нибудь такого, финдиперсового!» Ему бы закричать «Есть! Есть финдиперсовое!» и показать бутылочку «Мартини», — тот бы поплевался, но все равно купил, а он произнес: «К сожалению, больше ничего нет…»