Оказавшись на поляне, девочка закричала на оторопелых мужиков.
— Прочь от нее!
Охотники застыли с открытыми ртами, сидевший на земле мужик вскочил, а рыжий потянулся к ножу, увидев подоспевшего Эйша с мечом наготове.
И тогда Иса вскинула руки, в ее глазах полыхнул серый огонь, больше похожий на туман, а из ладоней вырвался импульс такой силы, что двоих мужчин отбросило далеко в кусты. Волна импульса пригнула заросли до самой земли, а стволы деревьев угрожающе заскрипели. Девочка опустила руки и бессильно рухнула на колени.
Там, где мгновение назад сидел мужчина в рваных штанах, Лилит увидела тельце рыжей лисицы. Из норы рядом с ней неуверенно высунулось несколько маленьких мордочек. Лисята фыркали и попискивали, но их мать, едва живая, не могла ответить на этот зов. Тогда, один за другим, четверо детенышей неуклюже выбрались из норы, и приблизились к лисе, которая с трудом дышала. Из ее спины торчала стрела, шерсть вокруг раны пропиталась кровью и казалась бурой.
Эйш и Лилит застыли на краю поляны. Из леса донеслись удаляющиеся вопли перепуганных охотников и хруст веток. Эти крики вывели Ису из оцепенения, она пришла в себя, поспешно встала и бросилась к раненой лисе. Лилит хотела остановить девочку, но Эйш схватил ее за руку.
— Погоди, — тихо сказал он.
Иса опустилась рядом с раненым животным, заправила растрепавшиеся волосы за уши, и погладила лису. На удивление ее детеныши, что топтались вокруг матери, не испугались и не убежали обратно в нору. Лилит увидела, как по щекам ребенка градом покатились слезы. Глядя на все это, у нее и у самой подступил ком к горлу. Эйш все еще держал ее за руку, и она сжала его ладонь в ответ, стараясь сдержать чувства.
Девочка собралась с духом, глубоко вздохнула и резким движением выдернула стрелу, от чего несчастная лиса протяжно заскулила. Иса сотрясалась от рыданий, гладила ее и что-то шептала.
Сначала ничего необычного не происходило, лишь бока лисицы с трудом вздымались и опускались, а лисята все тыкались мордочками в ее умирающее тело. Спустя несколько минут, когда зрелище уже становилось невыносимым, глаза Исы вновь запылали, а руку, неустанно гладившую раненое животное, охватило едва заметное свечение. Его сила нарастала, оно становилось все ярче, охватывая истерзанное тельце, Ису и часть поляны.
В конце концов, Лилит и Эйшу пришлось прикрыть глаза руками, таким ослепительным стало это свечение. Когда они вновь смогли посмотреть на поляну, все уже закончилось.
Иса так и сидела с протянутой рукой, подставив ее лисе, которая с осторожностью к ней принюхивалась. На теле животного больше не было никаких ран, только шерсть в том месте так и осталась окровавленной. Она лизнула пальцы девочки, а затем отвернулась к попискивающим лисятами, что все это время путались у нее под лапами.
Иса медленно поднялась и отошла от них, оставив мать наедине с детенышами. Ее лицо озарила улыбка, а заплаканные глаза светились от счастья.
— Больше никогда так не делай, — хрипло проговорила Лилит, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Она поспешно отвернулась и зашагала прочь. Эйш и Иса поспешили следом.
По пути парень пытался объяснить девочке, почему ей не следует в одиночку бросаться на взрослых вооруженных мужчин, но он был так впечатление увиденным, что слова подбирал с трудом.
Остаток дня ехали без привалов. Иса светилась от счастья, но говорить о произошедшем не хотела. Она рассматривала проносящиеся мимо пейзажи и думала о чем-то своем, Лилит, глядя на нее исподтишка, думала о той огромной силе, что таилась в этом хрупком ребенке.
Глава 9
«Яко безутешная горлица носится душа над юдолью земною, созерцая с высоты божественного разумения грехи и соблазны минувшего пути, горько скорбя о каждом невозвратном дне», Акафист за единоумершего, Кондак 2.
Небо на востоке покрылось алой предрассветной дымкой. Остатки хмурых туч поспешно сбегали за горизонт, стараясь скрыться между острыми пиками скал, виднеющихся на севере. Лес уже не был таким густым, а с холма, на котором огнеокие устроили ночевку, открывался дивный вид.
Внизу раскинулась на многие мили, пышущая всевозможными оттенками зеленого, долина. Каждый клочок обозреваемого пространства покрывали растения, будь то густые кустарники жимолости, колючие острова терновника, мягкий ковер молодой травы, благоухающий вереск, магнолии и лаванда или многовековые деревья. Исключением были лишь те участки, где на смену зелени приходила синева бурной реки, спускающейся с далеких скал, протекающая витиеватым потоком через всю долину и убегающая куда-то в даль.