Эйш, что всегда был с ней рядом, словно родной брат, привил ей любовь к мальчишеским развлечениям. Стрельба из лука, владение мечом, рукопашный бой — вот на что юная Лилит тратила время. В то время, как другие девочки умоляли тех, кто отправлялся в город привезти им душистой воды, губных помад, пудры и обеляющей мази. Лилит всегда удивляло их стремление себя разукрашивать, в чем больше остальных преуспела, несомненно, Малика. Она с юности отличалась развязным, если не похабным, поведением, а на ее выбор одежды не могла повлиять даже Луминея. Малика оставалась в обители, каждый раз отнекиваясь и всячески отмазываясь от вылазок, даже в соседний город, предпочитая заниматься выращиванием трав и овощей, помогать с готовкой для общих обедов и по полдня проводить перед зеркалом. Девушка не упускала шанса пококетничать с любым, кто был хоть немного симпатичнее обезьяны.
Лилит считала ее ветреной, распущенной, глупой и зацикленной на себе девицей, а та в свою очередь воспринимала ее как грубую, неотесанную мужеподобную бабу, способную махать мечом, но не умевшую отличить румяна от пудры.
Приближаясь к знакомому дому, на клумбе возле которого росли разнообразные травы, Лилит нахмурилась. Свет в окнах не горел, а аккуратные грядки забили сорняки.
— Разве Блэр не говорила, что слишком стара для вылазок? — вслух подумала девушка.
— Может, отправилась в город за чем-то? — пожал плечами Эйш.
— С чего вдруг? — нервно отрезала Лилит. — Последние несколько лет она просила других о таких одолжениях. И посмотри на травы, ее тут не было как минимум неделю. Тимьян совсем охилел.
Иса вполуха слушала их разговор, поглощенная видом, открывшимся на тот большой дом, который она сразу выделила среди прочих. Он возвышался в конце улицы, располагаясь на небольшом холме. Поляна, усеянная мелкими цветами и кустами магнолий, благоухала так, что девочка ощущала сладковатый аромат даже отсюда.
Покрутившись у явно пустующего домика, они двинулись дальше, подымаясь на холм. Ветер играл в кронах невысоких черешен, что окружали поляну перед домом со всех сторон. В лучах заходящего солнца пестрые клумбы как будто искрились золотом. Частички пыли, что медленно плавали в воздухе, переливались и сияли, а несмолкающие птицы тянули свои последние трели, готовясь ко сну.
На пороге дома показался силуэт, и к троице огнеоких вышла высокая статная женщина. Сложно было определить ее возврат, глядя на ее противоречивую внешность. Темные волосы, слегка задетые сединой, женщина собрала в высокий конский хвост, перехваченный атласной лентой. Ее длинное бордовое платье с короткими рукавами украшали кружевные вставки и тонкая шаль, что струилась серебристым шелком по ее округлым плечам. Тонкая шея, длинные гибкие пальцы, грациозная походка. Она не шла — плыла.
Лицо женщины озарила теплая улыбка. В уголках карих глаз виднелись мелкие морщинки, как и возле губ. Она развела руки, призывающее улыбаясь, и Эйш с Лилит поспешили к ней в объятия.
— Рада видеть вас живыми и здоровыми, ребята, — сказала женщина мягким, приятным голосом.
— Приветствую, Луминея. Как дела в обители? — кивнул Эйш.
— И где Блэр? — добавила Лилит.
— Не стоит волноваться, она отправилась в Адру по моему личному поручению, на днях должна уже вернуться, — снисходительно ответила женщина, не обратив внимания на несдержанность Лилит.
Девушка недовольно поджала губы, но говорить вслух, вертящуюся на языке колкость не стала.
— Познакомите меня с юной гостьей? — заулыбалась Луминея, заметив смущенную девочку, прячущуюся за спинами друзей.
Эйш отступил, подталкивая ее вперед, та залилась краской и втянула голову в плечи.
— Приветствую тебя в Тапраирской обители, дитя. С этого дня это твой новый дом, а все живущие здесь — твоя семья. Как тебя зовут?
В голосе наставницы было столько тепла, что стена смущения вмиг рухнула, и девочка с трепетом подняла глаза.
— Иса, — дрожащим голосом ответила она.
— Что ж, Иса, ты наверняка не на шутку проголодалась с дороги, верно? Из этих двоих никудышные повара, — засмеялась Луминея, протягивая малышке руку. — Пойдем со мной, я тебя накормлю, а ты расскажешь мне о себе?
Девочка замялась, нерешительно глядя на друзей. Эйш одобряющие кивнул: