— Мне снится огонь. Пламя, которое поглощает весь мир, и за ним я не могу ничего рассмотреть. Только слышу чужие крики, кто-то кричит и плачет так громко, что заглушает гудение огня, — глядя на плавающие травинки и поднимающийся над чаем пар, проговорила Лилит надломившимся голосом.
— Продолжай.
— Куда бы я ни шла, огонь везде. Он застилает мой взор и обжигает руки, лицо, я слышу крик, но ничего не вижу. Не могу сдвинуться с места, пожар не пускает меня. Я чувствую, что за стеной огня кто-то, кому нужна помощь, кто-то, кого я люблю. Страх пожирает мою душу во сне и не покидает наяву. Проснувшись, я всё ещё слышу эти крики, Раду, а сердце рвется на части от тревоги.
— Давно это началось?
— С месяц назад. Этой ночью я спала спокойно, и как только мы вернулись с Эйшем домой, тревога прошла, но я никак не могу забыть эти сны.
— Ты должна заставить пламя расступиться. Духи знаю что-то, о чем хотят тебя предупредить.
— А поконкретнее они изъясняться не могут? — фыркнула девушка.
— Моя прабабка говорила, что духи знают, а растения — говорят.
— И что это значит? — спросила она, отпивая немного из чашки. Чай оказался горьковатым, с терпким послевкусием, но с каждым глотком звон в голове становился тише.
— Это значит, что нужно развеять тьму. Заставить твой разум открыться и узреть истину, скрывающуюся в огне. Сделать это можно только вкусив плоть богов.
— Чего вкусив?
— Так мой народ зовёт грибы, растущие среди волос Великой Матери, в горах, что соприкасаются с небом и шепчутся со звездами. Только с их помощью люди могут приподнять занавес.
— Ты опять говоришь загадками.
— Никаких загадок. Приходи после захода солнца, я покажу тебе, насколько тонкая грань между миром людей и миром духов. Ты услышишь их шепот, и расступится пламя.
— А кошмары отступят?
— Зависит от того, что ты там увидишь.
— Да уж, многообещающе... — пробормотала девушка, допивая чай.
Посидев немного со старым другом, Лилит взяла с него обещание выковать новый меч, а после удушающих прощаний отправилась к дому Луминеи. Она хотела навестить Ису, маленькая упрямица никак не шла у нее из головы.
Поднявшись на холм, девушка застала Ису и наставницу в саду, они нежились в тени шелестящих кронами деревьев и что-то вяло обсуждали. Заметив приближающуюся Лилит, девочка вскочила и побежала ей навстречу.
— Привет! — малышка бросилась обниматься.
— Ну, как твои дела, проказница? — улыбнулась девушка, подмигнув Луминеи.
— Все хорошо! Госпожа Луминея рассказывала мне о моей силе, завтра мы начнем практические занятия, здесь так интересно, Ли! И столько других детей. Я еще даже не со всеми познакомиться успела. Вот, например, Джарби — он тут родился, представляешь? — тараторила девочка, разрываемая избытком новых ощущений.
Лилит уселась в траву рядом с ними и слушала историю Исы о новых друзьях и обо всем, что она успела пережить за прошедшие сутки. Вскоре их беседу прервали громкие крики. Голос был детским.
К холму со стороны улицы шла женщина с темными волосами, едва тронутыми сединой. На ней была белая рубашка с просторными рукавами и коричневый жилет поверх, застегнутый наполовину. Легкие темные брюки и кожаные сапоги, доходящие почти до колен. Она вела под уздцы коня, на котором поперек лежала девочка, связанная по рукам и ногам.
Ее рыжие кудри разметались по красному от напряжения лицу, а голубые глаза горели праведным огнем. Она брыкалась и верещала, пытаясь освободиться, но безуспешно. Веревки крепко сковали ее и пригвоздили к седлу.
— Я вас всех казню, поганые нелюди! Отец узнает, где я и вам конец!
Оторопев от таких речей, все трое застыли на месте.
Женщина, что вела коня с озлобленным ребенком, заметив их, радостно замахала рукой.
— Лилит!
Мотнув головой, девушка отошла от шока, и, улыбаясь, побежала на встречу.
— Привет, Блэр, — она зарылась лицом в копну густых волос приемной матери и крепко её обняла.