В Ираклии. Палама удалился в Ираклию, "чтобы не подать повода тем, кто такового искал." В отсутствие св. Григория собор под председательством Иоанна Калеки вынес решение об уничтожении всех его произведений, написанных после августа 1341 г.; эта мера была сходна с той, которой подвергся Варлаам до обнародования Томоса, и Акиндин мог обоих считать в равной степени еретиками. На этом соборе святитель Исидор также присутствовал — в качестве нареченного епископа Монемвасии; он ссылался на Томос, но его протесты не смогли повлиять на исход прений.
Арест св. Григория Паламы. Первое соборное решение оказалось недостаточным, чтобы правительство Анны приняло меры против учителя безмолвия. Акиндину еще не была предоставлена полная свобода действий. Св. Григорий был арестован только через четыре месяца и исключительно по политическим мотивам. Императорский чиновник Скутариотис прибыл в Ираклию с поручением провести следствие о деятельности св. Григория Паламы; он произвел обыск в его келье, разыскивая письма Кантакузина, и допросил губернатора Ираклии о связях св. Григория. Он отметил, что св. Григорий провел четыре месяца в полном одиночестве, и не сообщил в своем рапорте о какой-либо подозрительной деятельности святого отца. Затем он возвратил св. Григория в Константинополь и привез его прямо во дворец на совет под председательством императрицы. Гражданские архонты, выслушав доклад Скутариотиса, объявили, что Палама невиновен, но после их ухода Калека заточил его в монастырь. Св. Григорий пожаловался великому дуке Апокавку, и тот распустил солдат, поставленных патриархом, чтобы его сторожить. Вероятно, в это время Палама и написал свое Письмо Гавре. Тогда Калека перевел учителя безмолвия в монастырь поближе к своей резиденции и запретил ему всякое общение с внешним миром. Один из этих монастырей, вероятно, второй — монастырь Христа Неприступного (3). Святой отец недолго там оставался: благодаря личным симпатиям, которые он по-прежнему вызывал при дворе, он смог добраться до храма Св. Софии и в течение двух месяцев пользовался там правом убежища вместе с 16 своими учениками, тщетно требуя созыва нового собора. Беспорядки, которые не преминуло вызвать их присутствие в церкви, подали даже повод к императорскому prоstagma (указу) от марта 1343 г., подтверждавшему право убежища в храме Св. Софии, но уточнявшему, что заинтересованные лица должны избегать проживания в самом храме, а размещаться в помещениях, по традиции предназначенных для ищущих убежища. Трудно сказать, имело ли это решение целью защитить св. Григория и его друзей или послужило юридическим поводом для их изгнания. Как бы то ни было, мы знаем, что в конце концов им пришлось в принудительном порядке покинуть храм Св. Софии, и что св. Григорий обвинил патриарха в том, что он был зачинщиком нарушения привилегии храма. Относительная безопасность, которой св. Григорий Палама пользовался в монастырях и особенно в храме Св. Софии, шла вразрез с политикой Калеки и вызывала возмущение Акиндина, которому как раз в это время было позволено представить патриарху и Синоду часто цитируемое нами Донесение, внушающее патриарху такую версию событий, которая без труда позволяет ему окончательно отвернуться от Паламы. В апреле или мае 1343 г. св. Григорий, как и его ученик Дорофей, был заключен в дворцовую тюрьму, где находились все политические противники правительства. Не подвергнувшись личному осуждению за свое богословие, учитель безмолвия оказался политическим заключенным, потому что Калеке удалось убедить правительство арестовать его. Но в качестве политического заключенного Палама не подпал под непосредственную юрисдикцию патриарха, и ему не препятствовали излагать свое учение и письменно нападать на своих противников с помощью Дорофея, исполнявшего роль секретаря. Правительство Анны не разделяло новоявленное пристрастие Калеки к антипаламитскому богословию.