Во французском языке невозможна такая степень приближения к греческому оригиналу, какая возможна в русском, а в русском, в свою очередь, — невозможна такая, как в церковнославянском. Точность же и даже буквальность перевода становится все более важной по мере перехода от бытовых реалий к богословским понятиям. Поэтому только в меньшинстве случаев (почти все они в I, исторической части) можно было удовлетвориться переводом с французского перевода автора (который даже и в этих случаях почти всегда сверялся с греческим). Чаще же всего, за исключением специально оговоренного использования опубликованных переводов, цитаты переводились специально для данного издания на русский язык с такой примесью церковнославянского, которая казалась достаточной для достижения нужного уровня буквализма. Подобное использование лексических и синтактических церковнославянизмов соответствует практике переводчиков прошлого века и, конечно же, не должно затруднять русского читателя, интересующегося православным богословием.
Распределение ответственности между издателями:
И. П. Медведев. — Сверка всех цитат по новым изданиям (за исключением: творений св. Феолипта Филадельфийского, ответа Варлаама Георгию Лапифу, Опровержения Димитрия Кидониса Иоанна Кантакузина, Глав физических... и Письма к Павлу Асеню о единой и великой схиме св. Григория Паламы); библиографические и историографические дополнения к авторским сноскам, отмеченные инициалами И. М.; выборочная проверка переводов с греческого.
В. М. Лурье. — Научное редактирование русского перевода авторского текста; сверка по новым изданиям указанных выше источников (не сверявшихся И. П. Медведевым); перевод или редактирование использованных переводов всех цитат; редактирование библиографического аппарата, дополнения к авторским сноскам и поглавные концевые сноски (кроме специально оговоренных случаев); Послесловие.
Библиографические дополнения к авторским сноскам и примечания, отмеченные Изд., составлены совместно обоими издателями.
Интернет-версия издания
Для издания в Интернете мы использовали текст, любезно предоставленный нам В.М. Лурье, которому мы выражаем свою глубочайшую признательность. По понятным причинам, интернет-версия не может быть столь же полной, как версия печатная. Поэтому нами сняты практически все библиографические примечания автора и несколько сокращены содержательные примечания. В комментариях нами сняты, по согласованию с редактором, несколько вызывающих определенные сомнения (прежде всего это касается имяславия). Очевидно, что нумерация примечаний в книге и в веб-версии не совпадают. В силу понятных трудностей с греческим нами снята большая часть оригинальных цитат, хотя кое-где остались их следы в виде немного уродливых латинских транслитераций. За недостаточную проработку этой стороны интернет-версии мы приносим свои извинения.
Любое использование материалов книги в ее интернет-версии для каких-либо целей, кроме самообразования категорически запрещено!
Введение
Интеллектуальная жизнь средневековой Византии до сих пор остается областью, разработка которой едва начата. В отличие от средневекового Запада, органично и поступательно развивавшегося вплоть до Нового времени, у византийского Востока не было прямых наследников, способных продолжать интеллектуальную традицию Византии или хотя бы публиковать творения прошлого: византийская культура умерла насильственной смертью в 1453 г. под ударами турок. Несомненно, заслуга переживших эту катастрофу, и их потомков, равно как и их славянских и румынских учеников, — огромна: в литургии, в духовной жизни монастырей, в нескольких более или менее тайных школах они сохранили традиции своего прошлого, но редко обладали материальными средствами и необходимым образованием, позволяющими осуществлять это систематически и творчески. Славянские страны, и особенно Россия, могли бы перенять эстафету у Византии, но современный Запад нередко был для них гораздо привлекательнее, чем византийское прошлое... Именно в XVII и XVIII вв., когда на Западе появились многотомные издания патристики, которыми мы пользуемся до сих пор, христианский Восток находился в самом плачевном положении: лишь несколько эрудитов-одиночек были в состоянии возродить к жизни традиции прошлого. Поэтому имена патриарха Досифея Иерусалимского, преп. Никодима Святогорца и некоторых других должны быть помянуты здесь с особым почтением, хотя их труд и не идет в сравнение с трудами западных мауристов [i] ни по качеству, ни по объему.