Он не ослышался? «Догматы христианской веры, ненавистные иудеям»? Вот удивительно! Или гонителям захотелось взглянуть на собственное учение глазами гонимых? Просто невероятно. Нет, скорее всего, это ловушка.
Франсиско отвечает, что христианское учение вызывают у иудеев не ненависть, а возражения, поскольку ведет к нарушению определенных заповедей: например, христиане поклоняются образам и не соблюдают субботы. Но, по мнению иудеев, вера в Христа оказывает весьма благотворное воздействие на людей, приближая их к Творцу и побуждая распространять Его слово по свету. Такой точки зрения придерживались многие мудрецы, в частности, выдающийся врач, родившийся в Кордове, — Маймонид.
Что ж, к сожалению, обвиняемый сумел избежать ловушки. Надо спровоцировать его как-то еще, заставить богохульствовать. Судьи смотрят на секретаря и, убедившись, что он пишет не разгибаясь, заводят разговор о ключевом вопросе: явлении Мессии. Франсиско по своему обыкновению старается отвечать со всей прямотой.
— Мы, иудеи, по-прежнему ждем его, — говорит он, — поскольку многие признаки мессианской эры, описанные в пророчествах, пока отсутствуют. На свой лад это признают и христиане, видя, что всеобщий мир и благоденствие на земле еще не воцарились. Для них полнота Царства Божьего наступит со вторым пришествием Христа. Вы тоже ждете, так что даже в такой важной теме между нами существует сходство.
— Но разве чудеса, сотворенные Спасителем, не являются достаточным свидетельством того, что он и есть Мессия?
Обвиняемый готовится дать исчерпывающий ответ, не замечая, как насторожился секретарь: вот сейчас прозвучит богохульство, столь необходимое суду, чтобы стереть нечестивца в порошок.
— Нет, не являются. Для доказательства присутствия Бога в них, собственно говоря, даже нет необходимости. — Франсиско рассуждает спокойно, точно говорит о чем-то само собой разумеющемся. — Не следует забывать, что чудо ость нарушение законов мироздания, естественного порядка вещей.
— А что же, в Ветхом Завете чудеса не описаны? — с издевкой спрашивает Кастро дель Кастильо.
Заключенный припоминает чудеса, о которых говорится в Пятикнижии и книгах Пророков.
— Разумеется, описаны. Однако Всевышний творил их не ради того, чтобы явить себя людям и заставить их верить, а ради того, чтобы избавить от напастей и бед. Он развел воды Красного моря, дав Израилю возможность спастись от войска фараона; послал манну небесную и исторг воду из скалы, чтобы народ, едва почувствовав вкус свободы, не умер от голода и жажды. В конце концов, чудеса могут совершать и те, кто постиг секреты магии. Но пророки говорили, убеждали и наставляли, используя слово как единственное орудие. Люди, которым непременно нужно чудо, чтобы уверовать, — тут Франсиско спохватывается, заметив. что он из жалкого арестанта превратился в обличителя, но тем не менее продолжает, — невольно недооценивают величие творения, а с ним и величие Творца.
Гайтан гадливо кривит губы. Впрочем, он вполне удовлетворен: заключенный наговорил достаточно, чтобы назначить ему самое суровое наказание. Маньоска подливает масла в огонь:
— В ваших вещах обнаружена тетрадь, где перечислены иудейские праздники и записаны молитвы.
— Да, — спокойно кивает Франсиско, — И праздничным ритуалам, и молитвам меня научил отец.
Все, хватит. Заседание окончено. Обвиняемого на несколько недель отправляют назад, в темноту и удушающее безмолвие подземной камеры.
«Разве это не безумие? — размышляет Маньоска. — Жалкий, одинокий, беспомощный человечишка пытается бросить вызов мощи всей инквизиции! У нас тюрьмы, орудия пыток, армия служащих, деньги, престиж, связи в обществе и тайны за семью печатями. Перед нами трепещут вице-королевство Перу, Испанская империя, да что там — весь христианский мир! Мы без устали боремся с неповиновением, не жалеем ни сил, ни средств ради великой цели, интригуем, возводим наветы, запугиваем. У инквизиции тысячи голов и много тысяч рук, но общий мозг, не ведающий сомнений. Мы нечувствительны к людским слезам, поскольку власть наша не от человеков, но от Бога. Все ради Него! Кто осмелился пойти против нас, тот идет против Всевышнего. Этот арестант — морок, порождение химеры. Мерзкое создание, в порошок бы его стереть! Но сперва надо обезоружить, унизить, заставить признать поражение и тем самым очистить и спасти душу».