Когда в день святой Агнессы[695] я собиралась после заутрени читать Paternoster, явился мой любезный Господь Иисус Христос во [всём] Своем сладком присутствии. И я разразилась самой бурной и весьма продолжительной речью. И такое случалось в тот день достаточно часто. Во благодати у меня появилось непреодолимое желание получить священное тело нашего Господа. Мы ожидали духовников. Они пришли только после полудня и все-таки дали мне нашего Господа, поскольку я еще не принимала телесной пищи, удерживаясь от нее великою благодатью. Затем я пролежала весь день, и только ночью при свете [свечей] мне дали поесть.
Item во вторник масленицы осталась я допоздна после вечерни в хоре, молилась перед алтарем и узрела пред моими очами три света. Они были круглы, наподобие дисков. И вот стяжала я превеликую благодать в непомерной радости присутствия Божия. Речь сызнова возвратилась ко мне. Целый пост провела я в сугубой, сладостной благодати и искреннем желании послужить Богу в хоре и во всех прочих местах. Особенно часто, когда я должна была делать поклоны, меня посещало вожделение и стремление к тому, чтобы склоняться к пяти ранам любви единственного возлюбленного моего Иисуса Христа и прижиматься к ним, проникая в них лобызаниями. Я также понуждалась к тому, чтобы ради сладчайшего имени после каждого стиха того или другого псалма повторять: «Иисусе Христе». У меня возникла потребность поговорить о благодати нашего Господа. Но рядом не было никого, потому что друг Его, дарованный мне Его благостыней для вящего утешения, пребывал в Авиньоне[696].
Опять-таки в день Владычицы нашей[697] ко мне подступила болезнь, о каковой я даже не могу рассказать: с величайшей радостью величайший озноб, а после озноба ужасный жар, и в жаре том в меня влилось сладостное имя Иисуса Христа со столь могучей благодатью, что я была вынуждена вновь начать свою речь. Речь всё снова и снова начиналась с имени Иисуса Христа. Истине моей Иисусу Христу, несомненно, известно, что нет ничего в этом мире, что было бы для меня слаще и веселей имени Иисуса Христа. Ибо им я погружаюсь и с любовью внедряюсь в страсти возлюбленного моего Иисуса Христа. Из него ощущаю самое удивительное благоухание, которое воздымается во мне изнутри. В нем обретается сладостная благодать вкупе с великою силой. Особенно когда я читаю мои Paternoster, то обильная, неведомая и превосходящая мое человеческое разумение благодать становится до такой степени сильной, что мне часто начинает казаться, что от ее переизбытка мне ни за что не дотянуть[698] живьем до конца моего молитвословия. И мне становится так хорошо, что я помышляю в себе: «Неужели Царство Небесное — что-то другое? Мое человеческое разумение не способно сего охватить»[699]. И мне сообщается такая большая любовь и такая крепкая вера, а в ней присутствие Бога я ощущаю столь явно, что всё для меня становится в радость. Я вовсе не ужасаюсь, даже если помышляю об аде, ибо и там присутствие Божие может быть отнято у меня в такой же малой мере, как в небесах. Меня обуревает великое веселие в Боге. Болезнь, о которой говорила я ранее, продлилась у меня X дней. С тех пор она часто подступает ко мне, во всяком случае всегда после Пасхи.
Тогда же в ночь на среду я узрела некий свет, он заливал своей ясностью весь наш хор. Я восприняла его в сугубом веселии божественной радости — то была великая благодать, которую должен был стяжать мой конвент в священном таинстве. После заутрени я читала мой Paternoster и узрела кольцо белоснежного цвета. Оное восприняла я в великой радости присутствия Божия.
Некоторое время спустя, то было в Страстную пятницу, я снова читала мой Paternoster с благодатью, великой и сладостной. Сие продолжалось достаточно долго. А затем я опять помолилась, а потом опять помолчала и вдруг почувствовала присутствие Божье, да еще с таким наслаждением, с каким никогда до тех пор не воспринимала его ни в едином деянии божественного милосердия. Когда же после первого часа читала Псалтирь, то понуждалась сладкой радостью имени Иисуса Христа прибавлять ко всякому стиху: «Иисусе Христе». Потом я отправилась вместе с конвентом к столу с водою и хлебом, каковые мы обычно [в это время] едим. Я полностью уразумела прочитанное за столом, не заметив при этом, что не обучена для сего, пока не вышла из-за стола и не покинула чтения.
696
697
698
699