Еще же, вся моя жизнь, моя способность и вся моя сила, которая дана мне из любовных прошений и из радостных деяний любви Господа моего Иисуса Христа, [дана] с великими и мощными дарованиями и столь сладостной благодатью, что я сего из-за ее таинственности и величия не могу выразить словом, ни устным, ни письменным, ибо это превосходит мое человеческое разумение. И я хочу от всего сердца, чтобы все люди положили и погрузили в сие свое желание, устремление и всю свою способность[769].
В-третьих, прекрепкая сила досточтимых страстей моего любезного Господа благостно втянула меня в сокровенное наслаждение и в сладкую истому по священному телу нашего Господа, Каковой воспринимается мной со сладостной благодатью, в христианской любви и силе Своего подлинного присутствия.
Item однажды я была ввергнута в великую скорбь моего каждодневного беспокойства. Тогда мне было дано прочитать с великой охотой среди моих прошений пять «Miserere»[770][771] пяти знакам любви и к каждому «Miserere» еще «Anima Christi sanctifica me». Я начала сие так: «Господи, в Твоей вышней любви, Твоем великом и сладостном милосердии, каковым оно некогда истекло из Твоего вечного Божества с небес на землю, вверяю Тебе сохранить в чистоте наши души, в ясности наши сердца, подлинном целомудрии нашу жизнь, а равно незапятнанной истину всех наших желаний и помыслов и всю нашу жизнь. Да подготовит, Иисусе Христе, Твое бездонное милосердие и да понудит Твоя совершенная любовь нас к тому, чтобы нам жить в истине согласно Твоей любезнейшей воле. Умоляю Тебя, Господи мой, чтобы Ты в Твоих священных страстях простил нам всё, что мы сотворили недоброго помыслами и словами, делами и всяким небрежением в жизни. И да сообщится нам из них сила, ею же мы превозможем в возрастании Твоей сердечной любви всякое зло, исходящее от людей. А еще я жажду того, чтобы изнутри силы Твоих пяти святых ран была нам дана чистая истина, дабы ей быть в нас отпечатанной и нам в нее втянутыми, чтобы она жила в нас, а мы в ней». Моему Господу, конечно, известно, что для меня нет ничего желанней и веселей, чем записывать увещания и просьбы моего Paternoster. И это по причине великой благодати, каковую я в нем обрела и почувствовала.
Item подлинный друг Божий, которого дал мне на всю жизнь ради утешения Бог, меня попросил, чтобы я ему писала о том, что посылает мне Бог[772]. Я хотела, чтобы он сам стал писцом, однако так быть не могло. Но он настоял, чтобы я начинала и писала ему, что Бог мне подает. Сие было мне нелегко, я начала без охоты. И когда хотела уже приступать, то испытала ужас и страх. Но я призвала милосердную помощь от Бога и Его возлюбленного писца, моего господина святого Иоанна, чтобы он помогал писать мне из истины, каковой напитался из сладкого сердца Иисуса Христа. Начала я во время Адвента, перед приходом нашего любезного Господа Иисуса Христа, когда Его благодать сообщается мне обильней, чем в течение целого года. Моим стремлением и желанием было осуществить дражайшую волю Бога, и явить Его славу, и быть послушной тому, кто меня об этом попросил во славу Божью. Мой верный помощник Иисус Христос был мне в этом крепкой поддержкой. Сей обещал сотворить со мной всякое благо, сказав, что не хочет, чтобы я Ему в том отказала, а в качестве подтверждения [сказанному] объявил, что в святое время Его Рождества даст мне больше благодати, чем прежде. Истина Иисус Христос исполнил это на мне и даровал великую благодать многими способами, особенно же в Своих святых деяниях любви — с [различными] дарами сладостной благодати[773], из-за случившегося в это время Рождества, и с одной приятнейшей благодатью, истекающей из сладчайшего имени Иисуса Христа.
У меня была благодать, чтобы в день моего господина святого Иоанна[774] снова принять Господа нашего. Так я и сделала, сподобившись великой благодати от присутствия нашего Господа. В праздник Младенцев[775] я также сподобилась перед вечерней самой сладостной благодати и в ней читала мои Paternoster — о которых писала прежде — подлинной жизни Иисуса Христа. Тогда-то у меня появилась привычка повторять при каждом Paternoster:
Едва я собралась произнести «Jhesu, via», меня крепко хватануло благодатью — да еще с такой силой, что ко мне пришла речь с присутствием Божиим, как о том писала я прежде. В нем мне был явлен зримый свет. Сей проник в меня с непомерной сладостностью, излился во все мои члены и охватил меня, да так сильно, что я долго не могла шевельнуться. Если бы в течение дня мне нужно было бы говорить, то я не смогла бы изречь ни единого слова. На ночь мне пришлось улечься без вечерни и вечерней молитвы. Их я прочитала только во время заутрени. Вот так-то неложные обетования нашего Господа были на мне с такой любовью исполнены, что я и впредь предавалась бы Его истине с наслаждением и с вожделением — всем Его дарованиям, как ведомым, так и неведомым, поскольку признаю за Ним истину и приняла сию истину из Него. Мне приносит сладкое утешение, что лишь Он — искусник и пособник во всей моей жизни. И я жажду от живой истины Иисуса Христа, чтобы Он мне помог. Как позволил тут Себя воспринять в присутствии сладкой Своей благодати[778], как сообщил истинное доверие к Себе и в нем снабдил меня любезной христианскою верой — так мне позволил и там насладиться Собою из Его божественной ясности и чтобы тогда божественной истиной была восхвалена вся моя жизнь. Ибо без этой хвалы всякая хвала остается без силы, покуда мы не восприимем истинного удостоверения от вечного Божия слова.
769
772
773
774
776
Иисусе, путь истины, | источник безмерной любви, | посредством которого живо всё, | Тебе хвала и слава
777
778