6. Текст и опыт
Итак, имея в виду сложную траекторию преобразования мистического опыта в литературное произведение — преобразования, включающего в себя вербализацию опыта, его отнесение к определенному жанру, квалификацию (с имеющейся здесь перформативной составляющей), типизацию и риторическое оформление — имея всё это в виду, можно сказать, что литературное произведение является транскрипцией мистического опыта. При этом оба они, как многократно указывалось выше, не были чужды друг другу, но находились, имея общие законы построения, в тесном родстве и близкой связи. При создании литературного произведения речь шла только о том, чтобы выявить эти законы с дополнительной силой. Это-то и происходило при написании заметок дневникового характера и последующей работе с ними редактора. По наблюдениям З. Ринглера, редакторская правка состояла в укорачивании материала, его упорядочивании по тому или иному (тематическому, диахроническому) принципу и правке частных формулировок от случая к случаю (см.: Ringler 1980: 357). В процессе записи и редактирования происходило осмысление мистического опыта.
Поведение и текст отмечают с разных сторон границы традиции, в толще которой происходит постепенное овладение опытом, заключающееся в ряде описанных выше процедур. История этого овладения есть история написания текста. Так традиция совмещает в себе и примиряет собой поведение и текст. Непонятно, к чему оспаривать наличие опыта в таком, сильно укрощенном его варианте. Разве это наличие оспаривается, когда речь идет о других произведениях мировой литературы? Да есть ли здесь, вообще говоря, какая-либо проблема? Кажется, что нет, по крайней мере, в намеченной выше перспективе.
VI. «Откровения» Элсбет фон Ойе: новаторство в традиции
1. Рукопись Rh 159
Уникальность «Откровений» цюрихской доминиканки Элсбет фон Ойе заключается в том, что они дошли до нас в автографе, собственноручной записи их составителя[1080]. Как раз это обстоятельство выводит исследования женской мистической традиции 1-й половины XIV века на существенно новый уровень, а именно в трех отношениях. «Откровения» являются не искаженным последующей правкой и заслуживающим доверия авторским свидетельством о мистических и аскетических практиках позднего Средневековья. «Откровения» могут быть приняты за точку отсчета при выявлении и оценке позднейших напластований в других памятниках монашеской письменности. Неся в себе многочисленные следы исправлений автора (поддающихся реконструкции), текст «Откровений» доступен изучению не только как результат, но и в ходе его написания.
О жизни Элсбет фон Ойе известно немного. В предисловии к ее посмертному житию читаем: «<...> она пришла в монастырь Отенбах шести лет от роду и служила [там] до пятидесяти одного года Богу» (ЕО 406). Привлечение других житий из отенбахской сестринской книги, а также прочих документов позволило уточнить годы жизни Элсбет: 1289—1339 (см.: Schneider-Lastin 2009: 450). Недавно имя «Elisabeth von Eige» (принятое применительно к Элсбет и используемое хронистом И. Майером) было обнаружено в списке насельниц женского доминиканского монастыря Св. Михаила на Острове в Берне за 1295 год. В связи с этим высказывается предположение, что Элизабет была родом не из Цюриха, а из Берна — где, кстати сказать, в XIV—XV веках проживал и в XVI веке вымер род патрициев de Oeia, — что она была принята в местную обитель доминиканок, однако по причине пожара и последовавшего за ним роспуска конвента в том же 1295 году увезена окормлявшими обитель отенбахскими сестрами в цюрихский монастырь. Здесь она начала предаваться своим «играм» (см.: Aut 85, 5) в условиях строжайшей клаузуры, в полном отрыве от внешнего мира, и предавалась им более сорока лет.
В 1320-е годы Элсбет фон Ойе составила, как полагают, несколько «книжек» («buechlinen»): записей дневникового характера, вносившихся каждый раз на пергамент сразу после экстаза, из которых до нас дошла лишь рукопись Z (Кодекс Rh 159 Центральной библиотеки Цюриха): по внешнему виду небольшой том in octavo, на каждой из 160 страниц которого размещается от 15 до 20—22 строк. Автограф был введен в научный обиход германистом А. Мушгом (см.: Muschg 1935: 196) и исследован палеографом К. Хайнелем (см.: Haenel 1958). В настоящее время он готовится к изданию В. Шнайдер-Ластином. Реконструируются фрагменты текста, стертые Элсбет и покрытые ею верхним текстовым слоем вследствие нападок на нее в ее окружении. По имеющимся наблюдениям, в этих отрывках содержатся своего рода экстремальные (либо крайне небрежные) формулировки, предполагающие понимание божественных «излияний» и «истечений» как натуральной (природной), а не смысловой (формальной) эманации[1081].
1080
Приносим глубокую благодарность доктору В. Шнайдер-Аастину (W. Schneider-Lastin; Universität Zürich) за предоставленную возможность ознакомиться с автографом Элсбет фон Ойе до его публикации.
1081
Приводим слова Бога, обращенные к Элсбет, стертые ею самой в процессе самоцензуры и недавно восстановленные при изучении рукописи: «Я сосал из тебя то, что должен излить» (Aut 22, 14—15); «Если твой крест вытягивает твой мозг из тебя (entmerget), то он насыщает этим мозгом (merget) Меня» (Aut. 26, 8—9); «Ты столь обильно напитала (hast gemerget) Меня излиянием своего мозга, что Я не могу [удержаться] и должен стремительно излиться в глубочайшее основание твоей души» (Aut. 27, 4—8); «Мне желанно сосать сокровенные жилы твоей души» (Aut. 44, 2—5). «Как Отец Мой естественным образом рождает Меня во всякое время из Своего отцовского сердца, так Моя божественная кровь во всякое время рождается сызнова и освежается в кровавой боли креста твоего» (Aut. 44, 6—11); «Я желаю вечно сосать и наслаждаться мучительной скорбью креста твоего» (Aut. 50, 1—3); «Дай же сосать Мне от креста твоего, и тогда чрез тебя изольется море Моего Божества» (Aut. 128, 16—17); «Я жертвую твою кровь вместе с Собой за человеческий род» (Aut. 134, 4).