Считается, что серединный метод был создан Фомой Аквинским (STh I, q. 13, р. 3; SCG I, с. 30, р. 276—278) в ходе переосмысления апофазы Псевдо-Дионисия. Анализируя отрицательные суждения о Боге греческого Отца Церкви, Аквинат разложил их на две составляющие, на «предмет обозначения» (res significata), которым является одно из совершенств, и «способ обозначения» (modus significandi). Приписывая Богу те или иные, созерцаемые вокруг нас совершенства (благостыню, мудрость, мощь, постоянство), нам надлежит отказаться от способа нашего понимания этих совершенств и принять их «способом более возвышенным» (secundum eminentiorem modum). Таким образом, в качестве нерелевантного Фомой критикуется вовсе не свойство, лежащее в основе положительного содержания имени, но только мера его проявления в повседневной жизни и, соответственно, способ его понимания и обозначения. Отрицанию же отводится сугубо второстепенная роль коррективы утверждений. Так как в рамках серединного богословия положительный и отрицательный методы подлежат объединению, а свойства Бога утверждаются посредством отрицаний в их гипертрофированном, превосходном виде, оно получило название «пути превосходства» (см.: Реутин 2011а: 78-79; Lossky 1960: 84-96).
Итак, согласно Дионисию, такие имена могут приписываться Богу как в положительном, так и в отрицательном смысле. В положительном — на основании содержания имени, а в отрицательном — в силу способа обозначения.
Достаточно очевидно, что серединное богословие, интерес к которому обнаружил также Экхарт в пункте 78 своего латинского «Толкования на Исход», в точности воспроизводит методику типизации, в пределах ли литературы или перформативной практики, направленной на создание прекрасных в своем роде образов, причем не только Бога, но и самого харизматика. Как таковой «путь превосходства» в точности соответствует карнавальному пародированию вещи, направленному на преувеличение ее положительных свойств. Отрицанию же, как и комической деформации вещи, отводится сугубо второстепенная роль коррективы утверждений.
Сказанное позволяет утверждать, что апофаза и серединное богословие непосредственно связаны с повседневным мистико-аскетическим опытом и являются более или менее искажающими этот опыт транскрипциями. Во всяком случае, они позиционируют его имманентную логику в качестве логики трансцендентной. Но ровно это мы наблюдали и выше, при рассмотрении действия проективного механизма.
3. Внутренняя атрибутивная аналогия
В латинских трудах И. Экхарта мы также найдем теоретическое обоснование перформативной практики. Основываясь на онтологии Аквината, он пришел в «Трехчастном труде» к простой и, если вдуматься, парадоксальной мысли: подобие двух и больше явлений не предполагает в обязательном порядке их принадлежности к единому роду; принадлежность к разным родам никоим образом не предполагает их неподобия. Можно в одно и то же время различаться по существу, относясь к разным родам и уровням бытия, и отождествляться не по существу, получая принципы своего строения извне и осуществляя эти принципы на материале, иноприродном по отношению к исходному образцу. Совокупность таких принципов — существующих объективно, безразличных к тому или иному субстрату, готовых реализоваться на всяком субстрате и организовать его в соответствии с собой — называется формой. И именно форма, а вовсе не родственные и причинно-следственные отношения, представляет собой суть подобия и внутренней атрибутивной аналогии. При известном заострении и некоторой доводке это логическое построение может адекватно и, с точки зрения Церкви, правильно выразить аскетико-мистический опыт как доминиканок, так и облагодатствованных мирянок, в том числе бегинок[1104].
Еще раз о том же, используя метафорику Экхарта. Прообраз и образ, человек и его статуя связаны единством формы. По существу они не тождественны, ведь человек живой, статуя же высечена из дерева или из камня, но не по существу они тождественны, у них одинаковый силуэт, рост, цвет и прочее. Так же соотнесены Христос и харизматик. Между ними имеется несущностное тождество сущностно нетождественного. Именно такое тождество позволяет И. Экхарту говорить о «сынах [Божьих] аналогическим образом (analogice)» (МЭ 2001: 301-302).
1104
Ср.: «В пределах схоластической метафизики учение об аналогии имело задачу определить отношение между сотворенным и несотворенным». Целью этого учения было «избежание альтернативы, состоявшей в том, чтобы, с одной стороны, принимать монистическое толкование бытия, лишенного различий и градаций, а с другой — разделять дуалистический взгляд на бытие». Учение об аналогии «объясняло отношение сотворенного и несотворенного как подобие — несмотря на всё их различие» (Hasebrink 1992: 93). См. также по теме: Koch 1964; из современных работ: Schiffbauer 2005. В рамках отечественной науки теория формальной (смысловой) эманации была разработана философами Серебряного века, затем параллельно участниками Парижского богословского кружка и А.Ф. Лосевым на материале произведений Г. Паламы (учение об энергиях) и его адептов (Давид Дисипат и др.).