Сестра спросила ее: что имела в виду наша Владычица, говоря: «Поелику ты помогала мне преданно взращивать Чадо мое»? И тогда она ей рассказала о своей страсти, каковую имела к детству нашего Господа, как написано выше, и что эта страсть была угодна нашей Владычице. Когда она об этом поведала, сердце ее столь укрепилось великою благодатью, так исполнилось весельем и сладостью, что она сказала: «Сдается мне, я отхожу туда, куда так стремилась попасть!» Сердце ее напиталось божественной радостью, и она сказала [опять]: «Мне, в моем сердце, весь мир всё равно что нечистоты. Если бы предо мною сидели мой единственный сын, которого я сильно любила, и все родственники, когда-либо бывшие у меня, то я бы на них не подняла даже глаз, чтобы увидеть их».
Удостоившись такой благодати, она прожила еще около VI недель в веселье и радости. Порой, правда, ею овладевала тоска — да такая, что она от всего сердца рыдала. Затем она распростилась с сим миром без страха и жалости и сподобилась блаженной кончины.
[XXIII]
О блаженной сестре Софии из Клингенау[168]
Была у нас также одна святая и благая сестра, которую звали Софией из Клингенау. В сей монастырь она ушла в юные годы. И едва пришла в эту обитель, Господь наш начал действовать в ней с особенной благодатью и [продолжал] действовать с исключительной сладостью вплоть до конца ее дней. И хотя мы не можем знать о том в полной мере, нам всё же хотелось бы кое-что рассказать. Едва она ушла из мира в сей монастырь, Господь наш даровал ей благодать, состоящую в том, что она имела великое знание собственных недостатков, и в том, что она с горечью и скорбью в сердце могла тщательно обдумывать, наблюдать и оплакивать свои прегрешения, как и потерянное время, проведенное в мире самым расточительным образом. Сие причиняло ей такую печаль и так ранило сердце, что позже некоторым сестрам, которые у нее вызывали доверие, она призналась, что провела целый год, не требуя чего-либо другого и не стремясь к иному препровождению времени, как только к тому, чтобы быть в одиночестве и горестно плакать. Сердце ее вообще было склонно к тому, чтобы поплакать. И даже если ей нужно было остаться с сестрами в хоре, иль в мастерской, или где-то еще, она не могла от этого удержаться. Как бы порой то было некстати, ей надо было проплакаться. Сие удостоверяли также те сестры, что находились в хоре возле нее. Она столь самозабвенно рыдала, что, когда наклонялась, они частенько с удивлением видели, как слезы ее капают на пол.
168
Эта сестра, вероятно, принадлежала к бюргерскому роду и именовалась по месту происхождения.