Однажды, сидя в стуле своем, она услышала очень красивый и сладкий напев (то были слова: «Sanctus, Sanctus»[192] вкупе с «Alleluia»[193]), пришла в восхищение и тотчас откинулась. И она увидала: всюду прекрасные мужи, умильные видом, они стоят около алтаря, с каждой его стороны по двенадцати, и, недолго попев, весьма благоговейно склоняются друг перед другом. Собираясь уйти, каждый из них подходит по одному, встает перед ней, с великим почтением кланяется, и она его больше не видит. Так они делали один за другим.
Вместе с этой блаженнейшей сестрой Мехтхильдой была здесь дочь ее брата. Когда та померла, она молилась за нее с изрядным усердием. И вот ей показалось, что ее отвели на некий дивный луг, и на том лугу кружится хоровод миловидных, прекрасных дев. В кругу между девами стоит стул, на который ее усадили с сугубой почтительностью. Вдруг к ней из хоровода выходит сестра Хемма, ее племянница, и радостно говорит: «Взгляни на меня, посмотри, как весело мне, порадуйся вместе со мной, ведь оную радость имею я благодаря тебе!» И еще: «Радуйся, радуйся! Если б ты знала, какая радость и честь тебе уготованы в вечности, ты бы сильно возрадовалась!» Однажды ей также привиделось, что в трапезной накрыт стол, вокруг него полно небесных дев, вместе с ними за столом сидит и она. И вот величаво входит наша Владычица, а с нею святая Екатерина[194]. Они несут много-премного небесных хлебов и раздают каждой деве, в том числе ей. Съев оные хлебы, они пришли в великую благодать и сладостность. И сладость эта с ней оставалась еще целый месяц.
Когда приблизилось долгожданное время и наш Господь захотел воздать ей за верность, приоресса попросила ее, чтобы, если Он сотворит с ней благодать, она дала о том знать. Едва по ней ударили в било и вокруг нее собрался весь конвент, она подтвердила, что здесь — Господь наш, наша Владычица, святая Екатерина, XI тысяч дев, а также X тысяч рыцарей, и дважды сказала: «Omnes, omnes!»[195], имея в виду всё небесное воинство.
Меж тем она корчилась в ужасных мученьях, у нее сотрясалось всё тело, она то и дело крестилась, воздевала руки к небесам, словно восхваляла Бога. Затем вновь пришла в себя, скромно поведала обо всём, на что прежде указывала жестами, заявив, что она ни при чем, это Господь наш, и наша Владычица, и всё небесное воинство находились при ней. Дьявол ей тоже являлся, потому-то она и корчилась в муках. А еще она сказала, что Господь наш явился вкупе с конвентом и с конвентом приблизился к ней, дав тем самым уразуметь: где конвент, там и Он. А потом ее спросили, каким она Его видела. Она же сказала, что узрела нашего Господа в славе и потому не умеет сказать, сколь восхитительным и возвышенным был Его облик.
Прожив после случившегося еще немало дней, она сподобилась блаженной кончины, и ее благородная душа отправилась к Тому, Кто здесь исключительным образом уподобил ее Своему единородному Сыну, Господу нашему Иисусу Христу.
Когда мы всё это о ней написали, одна престарелая сестра сказала: «Тут не записано и сотой доли того, что с ней творил Бог»[196]. Мехтхильда также говорила незадолго до смерти, она-де почитает благодатным даром, большим всякого прочего, сотворенного Богом, вот что: она не припомнит, чтобы у нее было высокомерие по причине благодати, посланной ей Богом.
После ее кончины Господь наш явно открыл, что причислил ее в вечности к избранным Им, — не иначе, как и во времени ее уподобил тем жизнью, возвышенной и совершенной. Представ по Его повелению одной из сестер, она заповедала обращаться к ней с верой и взывать ради любви, каковую она испытывала к V священным знакам любви, и особенно почитать эти знаки, ибо и Господь наш почтит того человека, который ее призовет. Он и обнаружил сие явственным образом, освободив многих людей от телесных и сердечных недугов. Одна достойная женщина дала двум людям, бывшим в горячке, принять с водой крохотный локон ее волос, и горячка у обоих прошла. У другой особы сильно разболелась рука, она натерлась ее волосами, и ей полегчало. Еще одна почтенная особа из Винтертура внесла три пожертвования и рассказала, что она избавила ее супруга от великой нужды и что не подлежит никакому сомнению, что именно она это и сделала. Одному достойному мужу из Фельтхайна[197] было столь скверно, что он едва дышал и собирался уже помирать. Тогда он призвал ее и дал обет совершить паломничество к ее гробу, и ему стало лучше. Некий из наших работников тяжело захворал, однако прочитал ей шестьсот «Pater noster», натерся землей с ее могилы и выздоровел. А еще наши сестры уверяли, притом ни капли не сомневаясь, что она избавила их от некоторых хворей, коими они долго страдали.
196
197