Когда настало время и наш Господь пожелал совершить Свое дело, как то Им и прежде было открыто, Мехтхильта была избрана [приорессой] в Аурах. Прибыв туда, она никак не могла утишить в своем сердце великого благоговения. Как-то раз ночью, стоя перед своей постелью на молитве, она вышла из себя. За ней три раза заходила одна сестра из мирянок, управлявшая странноприимным домом, с просьбой спуститься к гостям. Но та не помнила этого мира из-за божественной благодати. Тогда сестра сошла вниз и сказала о приорессе: «Она покраснела ниже глаз, наподобие розы. Наверное, выпила вина». Приоресса же узнала в духе о сказанном, утром послала за своей сестрою по плоти и сказала ей: «Выслушайте правду, которую я поведаю о себе. Когда я на молитве и немного не в себе, исполняйте мои обязанности вместо меня. Недавно из-за меня впала в соблазн одна сестра из мирянок. Она говорила скверно обо мне. Запомните нынешний день! В этот же день через год она оставит сей Орден и никогда больше в него не вернется».
Когда, будучи поборницей своего Ордена и всяческой праведности, сия жена достойно завершала свой земной путь, ей явился Господь наш и торжественно клялся, что возьмет ее из этой юдоли в вечную радость. Она же послала за своими сестрами по плоти и сообщила об этом. Те горько расплакались и просили ее умолить нашего Господа, чтобы Он оставил ее здесь подольше. Она, однако, им возразила: «Не желаю этого делать. Мое сердце так тоскует по Нему, что я не могу больше без Него обходиться». Вскоре после сего настал час кончины. Приобщившись Святых Тайн перед смертью, она сказала своим сестрам: «У меня ничего не болит, и если бы я не запрещала себе ради людей, то пошла бы, куда захотела. Затворите комнату, я покажу вам». Она встала и прошлась так же легко, как это некогда делала.
Когда ее святая душа собиралась отделиться от тела, одна из сестер увидела в духе, что душа благодарит все члены и каждый по отдельности за то, что он так верно служил Богу.
В деревне Энтенберг[348] был некий ребенок, возвещавший многое из того, что имеет свершиться в будущем. Проживал же он у одной бегинки. Сей говорил: «Тетя, я видел отверстые небеса и как туда только что вознеслась приоресса из Аураха». Та же возразила: «Нет, ты, наверное, ошибся». Но ребенок сказал: «Выйди и посмотри!» Так тетка и сделала и узнала: в это самое время та умерла, как и говорил ребенок.
Одну сестру звали Ирмгартой Айхштетской. Она была исполненным любви человеком и имела добродетель, состоявшую в том, что охотно изучала всё, относящееся к божественной службе. Пред кончиной она слегла и лежала уже второй год, у нее пошли дыры [по коже], и из них сочилась кровь. Находившиеся при ней жены, движимые состраданьем, убеждали ее молить Бога о том, чтобы Он ее освободил от таких болей. Она же говорила: «Неужто вы не можете вытерпеть то, что могу вытерпеть я? Не хочу просить Его о том, чтобы Он забрал у меня сии боли. При всех этих болях в мое сердце ни разу не закрадывалось нетерпения». И, сказав это, она как-то по-доброму засмеялась. Однажды ей сказала некая жена: «Воистину, ты терпелива: вот, одна сестра видела, как ты лежала в спальне, облеченная светом». Она же воскликнула: «Неужели сестра не могла промолчать! Я скрывала, что сподобилась великой благодати, ибо узрела Святую Троицу в образе трех Лиц. Сии преобразились в единое Лицо. Видела и Владычицу нашу Марию, как она держала у себя на коленях Господа нашего. Оба сказали, что обойдутся со мной так же милостиво, как и с другими. И я уразумела сие так: Он хочет поступить со мной так же милостиво, как с прочими святыми девами. Сего мне вполне достаточно». После этого она почила в Бозе, а потом явилась и сказала, что вскоре взошла к небесам. А то, что ей предстояло претерпеть, она предсказала задолго, говоря: «Я еще буду лежать, подобно агнцу».
Одну сестру звали Гедраутой фон Хаппург[349], она была весьма набожна, строго держалась правила Ордена и была праведным человеком. Как-то ее попросила одна из подруг детства, чтобы она поговорила с ней по окончании вечерней молитвы. Но сия отвечала: «Найдется ли такой человек, ради которого я прервала бы молчание после вечерней молитвы?»
Если она не молилась, то вдохновенно рассуждала о Боге. Если была с мирскими попами либо среди незнакомцев, то беседовала с ними о Боге столь сладкоречиво, что те начинали рыдать.
В тот год, когда померла, она всякую ночь поднималась и пела зычным голосом. Если сестры спрашивали у нее, отчего она поет во сне, она отвечала: «У меня ликует душа, ибо к ней приближается вечная радость». Когда приблизилась смерть, она послала за женами и сказала: «Милые детки, нынче я узрела во сне, что ко мне явился некий юноша удивительной красоты и сказал, что меня вызвал к своему двору некий Король и мне пора собираться в дорогу. Я ему возразила: “Прошло много лет, как я оставила двор и разучилась правилам вежества, да и нет у меня красивых нарядов”. Он отвечал: “Не заботься об этом, тот Король, к чьему двору тебя пригласили, сможет тебя хорошо обучить и даст тебе прекрасные платья”. Благодаря этому сну я уразумела, что должна умереть. Уложите же меня в лазарет». Когда она туда шла, то по дороге увидела яблоню, та удивительно красиво цвела. Гедраута сказала: «Дайте мне немного постоять под деревом». Вдруг она принялась горько рыдать и сказала: «Ты была еще недавно сухой, а теперь столь прекрасно цветешь. Я же так долго в монахинях, а всё никак не исправлюсь!» Затем она приобщилась Святых Тайн и упокоилась с миром.
348