Другую сестру звали Бертой Макерин Нюрнбергской. Она болела уже задолго до смерти, и болезнь ее сопровождалась многими болями, хотя расслабленной она не была. Когда ее предупреждали о близкой кончине, она всегда говорила: «Я не умру ни за что, если только не придет царь Давид и не извлечет звуками арфы мою душу наружу». По наступлении времени, когда Бог восхотел положить ее страданьям конец, она после вечерни послала за приорессой, чтобы та поскорей приказала ее соборовать. Но все жены были против этого и говорили: «У тебя нет никаких признаков скорой кончины, ты нередко чувствовала себя много хуже». Берта, однако, не хотела оставить того, что затеяла, и ее пришлось соборовать, она же сказала племяннице: «Оставайся сегодня со мною и не ложись спать». Так та и сделала и сидела подле нее, а Берта с нею беседовала, и притом очень разумно (с нею такое бывало время от времени), особенно же о том, как ей довелось пострадать. Когда наступила полночь, она воскликнула: «Благо мне, что я некогда родилась человеком! Я слышу самое сладостное бряцание струн, какое едва ли когда-нибудь доводилось услышать хотя бы одному человеку. Я умираю, молитесь обо мне!» Спустя немного времени, когда конвент читал заупокойную[360], она преставилась.
Некую сестру звали Гует из Дитенхофена[361]. Она пришла к нам вместе со своею сестрой из «Святого Креста» в Регенсбурге[362]. Сия была очень набожным человеком. А незадолго до ее кончины перед нею в образе малого Дитятки играл наш Господь и обещал поступить с ней по Своей милости. Вскоре после этого она умерла.
Другую сестру звали Альхайт Ортлибин Нюрнбергской. Однажды ночью она забрела в спальне не туда, ибо огонь был погашен. И тут ей явился Господь наш в великом сиянии и Сам отвел ее в келью. Он беседовал с ней весьма милостиво и хотел сделать ей много добра. И тогда она спросила Его: «Господин, кто же ты?» А Он ей в ответ: «Меня зовут Rex regum et dominus dominancium; Я — Царь царей и Господь господствующих».
Пребывая в послушании, она испытала много скорбей и из-за этого стала очень больной, хотя, хворая, болей не испытывала. И вот, когда Бог захотел прибрать ее к Себе, ей явился святой Иоанн Креститель и сказал: «Сообщаю тебе о Господе нашем Иисусе Христе, что Он даровал тебе обетование вечной жизни. Сей воздаст тебе за всё то, чем ты Ему некогда послужила. Твоя матерь, твои брат и сестра дожидаются тебя с великим нетерпением». На том и почила она блаженной кончиной.
Они привели с собой двоих ребятишек из Нюрнберга[363], где их подобрали. Им не было еще и десяти лет. Одного ребенка звали Альхайт. [Впоследствии] она служила долгое время регентшей и стала человеком, украшенным всяческими добродетелями. Кроме того, сия ухаживала за всеми больными на их больничных ложах. И чем больше они были перемазаны нечистотами, тем более охотно она им прислуживала. Когда она умерла, одной сестре явилось в духовном видении[364], что над ее гробом стоит наш Господь, каким Он был в тридцать лет, и говорит: «Внемлите, здесь лежит возлюбленная [Моя]».
А другую звали Ейт. Перед кончиной она была отделена от людей. Ей-то как раз и прислуживала упомянутая выше Альхайт, пока и сама не обессилела от болезни. Когда прекратилось сие верное служение, Ейт ослепла и не имела больше никакого плотского утешения. И тогда перед нею стали играть и всячески ее ублажать сверх всякой меры прекрасные дети. Ученые же люди полагали, что то были ангелы и они-де утешали ее, ибо у сей была отнята всякая радость.
А одну сестру звали Мехтхильдой фон Найтштайн, она прибыла к нам из двора графа фон Хирцберг[365] и стала усердной служительницей Божией. Сия проводила всякий день в молитве и плаче, прося Бога о том, чтобы Он даровал ей благую кончину. И Бог ее просьбу уважил, послав ей блаженный конец. После смерти она возвратилась и поведала, что Бог-де даровал ей безмерную награду за то, что она оставалась верной нашей общине, а особо за то, что ей довелось претерпеть в должности приорессы.
361
363
364
365