- Мама, возможно он просто включает дурака от смущения. А может в его среде принято так непринужденно общаться с девушками. Ну нельзя исключать просто неудачную попытку сделать тебе комплимент, из вежливости
- Карина, он идиот и кобель. Это диагноз который дополнительным уточнениям не подлежит. Это подзаборное быдло которое чуть вылезло в люди и корчит из себя падишаха. А почему он так гадостно выглядит как мешок с гавном? Ты получше никого выбрать не могла?
Я пыталась защитить мужчину который несмотря на эти явные и ничем не прикрытые недостатки внушал мне симпатию, и мямлила что то в его оправдание, пытаясь рассуждать и делать глупые выводы, мол положительное влияние со стороны могут облагородить абсолютного любого человека, даже если тот редкостный мерзавец.
При поступлении в колледж нужно было пройти собеседование, на котором выяснялся уровень английского языка. С этим проблем я не имела, но всё равно готовилась с некоторым волнением, хотелось произвести впечатление на будущих преподавателей и сразу зарекомендовать себя как положено.
В июне 1997 я поступила. Радости не было предела, пусть это и не медицинский и не кафедра венерологии, но всё таки шаг к профессиональной деятельности. В этот день мама разрешила пригласить в гости Митю, отметить моё поступление. Я была невообразимо счастлива и довольна, целые сутки перебирала гардероб и ленточки для волос, воображала себя совсем взрослой, а его, бесконечно и безнадежно в меня влюбленным.
Весь вечер на арене была моя мать, она выступала с анекдотами, забавными зарисовками из жизни, вспоминала как здорово она умеет рисовать, лепить и петь, и даже, что однажды она была замужем за бессовестным человеком который не замечал ничего хорошего, и брал себе в ансамбль совсем других вокалисток, дабы заниматься с ними всякими непотребностями. В общем, в своем неизменном репертуаре. Однако, рассказчица она была хорошая, всегда сопровождала свою речь эмоциями, жестами, могла корчить рожицы, что очень органично вписывалось в её облик.
Митя пришёл со своим приятелем, которого я прежде не видела. И тот, судя по всему, являясь человеком интеллигентным и застенчивым ощущал себя в не своей тарелке, почти не пил, очень аккуратно ел, тихо и вежливо разговаривал.
Я вышла на кухню сменить тарелки, радуясь как радуется человек который думает что выиграл лотерейный билет и носится с ним в предвкушении получения выигрыша, размышляя сколько приятного и долгожданного его ожидает совсем вот вот, буквально в самом ближайшем будущем.
Внезапно я услышала щелчок выключателя, свет погас, и в одну секунду на меня навалился вспотевший выпивший, и нервно дышащий Митя. Он по хозяйски задрал мне юбку и начал было заниматься своей ширинкой, как я похолодевшая от шока и недоумения быстро выбежала и вернулась в комнату.
В моей голове звучали вопросы – Что он хотел сделать? Почему так грубо? Почему он даже не поцеловал меня? Почему ничего не сказал? Как не побоялся присутствия других людей за стеной? Это неужели всё что он хочет получить от меня?
В голове у меня всё смешалось. Я не знала как реагировать правильно, ощущала себя растерянной. Хотелось быть взрослой, но ни в коем случае использованной. Найти баланс между этими двумя категориями мой детский ум был не в состоянии. Я продолжала сидеть с гостями глупо улыбаясь и перебирая кончиками волос, изредка поднимая глаза.
Чуть позже его приятель засобирался домой и тут случилось самое странное. Моя мама вдруг, решила что непременно следует проводить гостя. Вдруг заблудится! Но с чего бы ей провожать здоровенного детину, который прекрасно ориентировался в этом районе, и возвращаться по темноте в одиночку. Она ушла, оставив меня практически с незнакомым человеком. Долгое время я страдала от мысли, что меня бросили в опасности, один на один с воплощенным в эту отвратительную оболочку злом, впечатление от которого, как она сама говорила было наихудшим из всех возможных.
Как только дверь закрылась, Митя бросился на меня как озверевшая собака бросается на еду. Конечно, ни о какой ласке и речи быть не могло, сперва он пытался помять меня как мнут мясной фарш перед тем как слепить из него котлеты, затем принялся снимать с себя штаны и продемонстрировал крошечный но эрегированный половой член. Мне было страшно и мерзко. Я чувствовала запах плесени и дождевых червей. Хотелось рыдать и кричать от того, что в своём собственном доме я подвергаюсь насилию. Я бежала по коридору, он настигал меня, душил, хватал за волосы и наматывал их на руку.