ГЛАВА 7
ЧАСТЬ 7 – ЭКСПЕРИМЕНТ
В Милане меня встречал приятель хозяина ночного клуба – некий Ренцо, по предварительной условности – с опознавательным знаком – красной розой в руках. Маленький, невзрачный с лошадиной улыбкой. Я не понимала его оживленную, быструю речь но кое что уловила, из чего стало ясно следующее – нам предстоит неблизкий путь в деревню Ардезио.
Мои вещи погрузили в машину и мы отправились. Я старалась сохранять спокойствие, но очень боялась, что не смогу справиться с авантюрой которую затеяла. Смогу ли я танцевать стриптиз в приватных кабинках и заниматься консумацией, которая виделась мне как вымогание напитков у посетителей. Больше всего на свете, я бы хотела сидеть в белом халате в какой – нибудь лабаратории, предвкушая как стану доктором. Стараясь подбодрить себя в такой ситуации, тем не менее я понимала что уехала от одних унижений к другим. Разница только в том что за вторые мне будут платить. А находясь в первых мне ещё придётся и отдавать.
Мой путь в Италию никак не мог быть исходным пунктом по направлению к счастью, скорее способ хоть на короткое время выскочить из кошмара в котором я находилась.
Может быть счастье должно было прийти в мою жизнь само собой, процветание, тёплые отношения, самореализация, но все эти ресурсы перехватили нарциссы, под влиянием своего вечного голода и страсти к потреблению. Преобразовывая эти чужие, ворованные энергии, они используют для своих развлечений, бездумно и бессовестно проживая их, делая что хотят и как хотят, постепенно приходят к выводу что именно эта праздность, безделье, вседозволенность – и есть их собственный источник.
Как настоящий эмпат я не хотела верить в то, что есть люди неспособные на любовь. Нарциссическая любовь - это вкус к чужим силам, пока они есть. Они носят маску – преувеличенную версию того, что должен чувствовать влюбленный человек, дают жертве иллюзию какой - то божественной встречи, а потом и необыкновенной интимной совместимости. Нарцисс будет связывать себя со своим донором всеми известными и доступными ему методами, при этом оставляя себя свободным от любых обязательств.
Я понимала это. Но мне сложно было оформить мысли в лаконичный итог, поэтому я размазывала эту случившуюся со мной мерзость по своей душе, вместо того чтобы очистить всё до блеска, и принять решение больше не прикасаться к этому зловонью. Отсутствие всякой воли и здравого смысла руководило мною когда я оставила Алексея дома, со своей матерью, пытаясь уверовать в то, что его раскаяние не имеет границ, такое оно искреннее и огромное.
«То, что случилось однажды, ведь может никогда больше не повторится» - так я убедила себя в том, что оставлять их наедине – безопасно.
А пока, я любовалась пейзажами из окна машины, и от восторга у меня перехватывало дыхание. Казалось я попала не в другую страну, а на диковинную планету.
Альпы с ледяными шапками были великолепны и величественны. На закате я увидела ослепительно белые и пурпурные блики которые окрашивали вершины гор. Я рассматривала обрывистые склоны, причудливые формы, пастбища и луга, средневековые невероятно красивые церквушки, диковинные узенькие улочки, необычную архитектуру, и сомневалась что это происходит наяву. Всё вокруг было расцвечено яркими жизнерадостными красками и в груди появился лёгкий, воодушевленный трепет. Я думала о том как начну всё сначала, здесь, в сказочном месте, пропитанном радостью и романтикой, но моя мысль неизбежно приходила к тому образу, когда я победоносно возвращаюсь домой, посвежевшая, похорошевшая, разбогатевшая, и все мои обидчики падают ниц передо мной и умоляюще просят прощение.
Зачем возвращаться? К кому? Для чего мне это прощение? Что мне это даст? – таких вопросов я себе не задавала. Сейчас я знаю, мне не нужно было жить хорошо, мне нужно было выиграть. Победить маму в этой абсурдной войне за мужчин, показав что я лучше, моложе и более востребована чем она, победить мужчину который мною пренебрегал. В какой то степени я действовала не для себя, а для них. Пусть они знают как я могу, а могу я много. Изначально неверная и проигрышная мотивация. Я готова была надорваться, рискнуть, кинуться в омут с головой лишь бы доказать какая я полезная, хорошая, уникальная и сильная. Но я уже проиграла, потому что поменяла одну форму кормёжки нарцисса на другую. Уехала в большей степени не для себя, а для них. Я продолжала платить как в ресторане, а мне вместо приличного блюда носили дешёвый бургер из закусочной. Никакого равноценного обмена и быть не могло. Причём, я продолжала этим заниматься независимо от того куда перемещалось моё тело.