Мне тоже было о чём спросить, особенно о его взаимоотношениях с моей матерью. Он убеждал меня в том, что та ошибка которую они совершили в прошлом, поддавшись гормональному всплеску не имеет ничего общего с настоящим, и он вёл себя как полагается зятю с тещей.
Но правда в том, что нарциссы не меняются. Они лишь на время могут затаиваться, прятаться и изворачиваться, накапливая всё больше яда.
- Как у тебя с учёбой? – спросила я
Он ехидно усмехнулся
- Я туда почти не ходил.
Воистину лень, мать всех пороков. Это был его выпускной год. Естественно как я и предполагала, дипломная работа тоже не была написана.
- Что же теперь делать? – я развела руками, и чуть не заплакала, так, как будто это была моя вина, мой университет, мой диплом и моя задача на которую я наплевала с высокой горы.
Этот вечный вопрос…. Что делать?
- Да там ничего страшного не будет – вальяжно развалившись на спальном месте парировал Алексей, словно мы говорили о сущей ерунде. – Профессор сказал мне, приноси пятьсот долларов и будет диплом. Ну в общем, он сам его и напишет. На защите я просто озвучу краткое содержание и всё, дело в шляпе. У тебя же есть пятьсот долларов? Самое не приятное что военную кафедру я тоже не посещал, поэтому наверно придётся идти в армию, ну ничего, схожу. Посмотрим.
Конечно у меня были пятьсот долларов. Я отдала бы и больше, только бы он знал как я бескорыстно готова участвовать в его жизни, учёбе, и сглаживать неудачи. Хотя, этот случай не был неудачей. Это была элементарная распущенность, невежество, в сотый раз обесценивание моих ресурсов. Теперь уже крупных материальных. Зачем напрягаться, если я вылезу из шкуры, подпрыгну выше своей головы и мы всё равно заплатим. И Бог с ним, что я зарабатывала эти деньги, ценой своего здоровья и бессонных ночей.
Правда и в том, что любовь это очень сильная, мощная энергия и часто, она обречена на взаимность. Даже если этот обмен растянут на года. Нарцисс тоже не может на неё не ответить. Но странная, патологичная, ответная любовь нарцисса почти всегда – обесценивание. Нарцисс обесценивает то, что ему дорого, то, что по настоящему нравится. Одновременно с этим, он может заявлять вам, что вы самый уникальный человек на планете, который просто делает все не так. Или выглядит не так. Или думает не то. Измены это тоже своего рода обесценивание. Поэтому как правило, нарцисс изменяет привлекательным и сексуальным партнерам. А вовсе не наоборот.
Страх становится постоянным попутчиком таких отношений. Страхи порождаются созданными вокруг жертвы декорациями альтернативной реальности. Нарцисс выстроил целый мир, в котором якобы эта жертва всё разрушает, не может сохранить семью, строить карьеру и вообще выживать без него.
Я чувствовала себя человеком который совершает преступление против своей личности. Даже там, в поезде, разделяя с ним такую приятную дорогу, я кожей ощущала что дальше будет только хуже, что я пытаюсь уговорить себя, обмануть.
Мама встречала нас дома. Злая, взвинченная и недовольная. Едва она открыла дверь, сразу фыркнула, и спросила:
- Ну чего ты припёрлась в это дерьмо снова?
…..И в самом деле. Зачем?
В этом вопросе был двойной сигнал. С одной стороны, этакая чуть агрессивная забота, мол нечего делать в этой стране, с другой стороны - ты мне мешаешь, без тебя было лучше.
Я не знала на какой мне ориентироваться и предпочла сгладить острые углы подарками, и хорошим настроением.
Собственно конкретно с мамой я поделилась и деньгами, но благодарности не дождалась. Поскольку я и так должна. Как минимум за загубленную жизнь и молодость.
Я привезла много фотографий где я танцевала, гуляла по фантастическим, аккуратным улочкам деревни, были даже снимки с выставки сыров и ярмарки. Позже Алексей изорвал всё это в клочки демонстрируя акт прощания с моим, как он выражался проститутским прошлым. Этот человек пользовался всеми благами которые я создавала, но при этом умудрялся меня обвинять в том, как я их создаю. Кстати, за всю нашу совместную жизнь он нигде никогда не работал.
Отдохнув дома примерно недельку, я решила монетизировать своё знание итальянского языка и очень быстро устроилась на работу няней в итальянскую семью. Моей подопечной была чудесная девочка лет пяти – Джулия. Её мать – румынка и отец-итальянец относились ко мне хорошо и уважительно. Каждый день я вставала в шесть утра, чтобы быть там к восьми, и возвращалась домой к вечеру, где мне предстояло выслушивать какой я нехороший человек, и готовить кушать. Даже несмотря на то, что у нас появились деньги, токсичное напряжение и запах злобы никуда не испарился, в какой то степени может быть даже усилился. Одновременно с этим, невзирая на огорчения я сьездила в учебную часть университета и взяла программу подготовки к экзаменам. Объём был огромным, а программа сложная, но я не сдавалась.