Да я отрицаю. Мои документы в Брно, на продлении согласно всей необходимой по закону процедуре. Наркотики я никогда не употребяляла и тем более не могла ими торговать.
Он безучастно пожал плечами, выражая недоверие.
Что ты читаешь Лукаш? – спросила я, показывая взглядом на брошюру
Авиценну, но вряд ли ты знаешь кто это....
Я почувствовала укол злости в самое сердце. Конечно, грязная танцовщица из второсортного заведения, наверняка тупая как пробка, по всей видимости вообще ничего не читала. Никогда. Именно поэтому она тут, в таком плачевном, унизительном положении.
Лукаш – вкрадчиво, и нарочно медленно произнесла я – но как можно не знать человека которого в 16 лет пригласили лечить самого эмира. У тебя там наверно «Книга Исцеления» или «Канон врачебной науки»?
Лукаш растерянно посмотрел на меня, потом на свою книгу, и почти испуганно улыбнувшись почесал затылок, а лицо выражало недоумение.
Ого! – выдохнул он. – А ты....а как ты это знаешь?
Контакт с Лукашем был налажен. Мы весело проболтали как минимум три часа, и я узнала от него, что он мечтал стать биологом или фармацевтом, делая упор на изучение растительных препаратов, но его отец настаивал на работе для настоящих мужиков, и вот он здесь, вынужден не только смотреть на страдания других людей но и в какой то мере усугублять их.
Странное чувство, когда испытываешь облегчение, наблюдая людей, которые тоже живут не свою жизнь. И это ни в коем случае не злорадство, скорее ощущение от встречи с единомышленником. Это наиболее точное определение, потому, что именно мы, мыслили такими конструкциями которые привели к данным результатам. Человека можно изучать как следствие принятых им решений. Убрать мистику и заняться только разбором причинно-следственных связей. Лукаш работает на работе которую ощущает как гвоздь в заднице, и скорее всего на этом месте он никогда не сделает карьеру, поскольку всё что он здесь видит, всё что он тут делает, противоречит его ментальной и духовной природе. Я занимаюсь работой, на которой торгую своей сексуальностью и использую ум и образование как нечто прикладное, и даже неестественное, именно это делает меня яркой для клиентов, необычный образ в котором сочетается то, что в представлении обывателей никак не может совмещаться. Стриптизерша которая может объяснить что такое диалектика Гегеля и порассуждать о французской литературной классике.
У Лукаша была схожая проблема – отсутствие личных границ. Именно поэтому как покорный телёнок он шёл за отцовскими назиданиями, наступая на горло собственной песне, наплевав на свои интересы и подлинные стремления, а теперь несёт знамя жертвы, как все те неудачники, включая меня, с размазанным и невнятным объяснением: «Я бы не хотел этого делать, но....»
Я смотрела на пока еще красивого и неглупого парня, и всем нутром чуяла в какой опасности он находится. Отсутствие границ – огромное, липкое, затягивающее зло. Там где есть границы, обычно порядок и чистота, там где их нет, – грязь, слякоть и хаос. Именно по этой простой и естественной причине, через несколько лет, Лукаш станет обрюзгшим и жестоким надзирателем, который будет мстить заключенным за свою неспособность воплощать мечту и эта резиновая дубина расположившаяся на бетонной стене без дела, совсем скоро окажется в его руках, как средство вымещения боли на других. Отсутствие границ делает человека не просто жертвой, оно делает его свиньей. И далее он щедро делится этим свинством со всеми окружающими, плюет на чужие чувства, мнения, время. При этом, может в качестве аргументов приводить зарисовки из личного опыта: « А мне еще хуже было» или «Ничего, потерпишь, я тоже терпел» -наверняка у каждого есть такие знакомые. Что же случится со мной если я продолжу следовать такому сценарному аппарату? Семимильными шагами я пойду в сторону банальной проституции, как к занятию антисоциальному. Я противопоставлю себя традиционному, консервативному обществу. Обществу в которое я не встроилась согласно моим желаниям и не принесла ему никакой пользы. Проститутки очень часто совмещают свою деятельность с преступными деяниями, поскольку социопатическая личность имеет выраженную потребность иметь власть над другими. Именно по этой причине Лукаш с большой долей вероятности возьмёт дубину в руки, убеждая себя в том, что всего лишь выполняет свои обязанности и даже будет умудряться получать при этом какое то удовольствие, включающее в свою структуру как садизм так и ноты мазохизма. В каждом избитом заключенном он будет видеть своего отца и себя самого, частично тоже. Садомазохичесткие потребности среднестатистической проституки очень простые – быть использованной, купленной, презираемой, и в этом чётко прослеживается нарушение механизма привязанности и закрепление рефлекса получения внимания и любви через насилие и боль. Я между прочим, ходила по грани, страшась сделать один неосторожный шаг..........