Через двое суток я вернулась в камеру. Те же самые мартышки встретили меня с гораздо большим радушием и я бы даже сказала гостеприимностью, чем вызвали моё удивление. Одна сидела с перебинтованным пальцем, другая с лейкопластырем на лице, третья почти хвастаясь рассказывала мне как я ей вдарила по пояснице, да так сильно что на следующий день она провалялась в кровати и даже пожалела об отсутствии навыка чтения. Точнее, она знает буквы но само слогосложение слишком тяжкое для неё занятие. Я была максимально шокирована. Меня угостили сигаретами, и шоколадом, который передали родственники одной из особ. Необъяснимо страшно сближаться с этими женщинами, но одновременно любопытно и упоительно интересно. Они наперебой рассказывали мне свои истории жизни, и я так поняла уже у большинства стаж пребывания в местах лишения свободы, с небольшой периодичностью на воле, примерно пять-семь лет это же огромное количество времени. Я с грустью рассматривала их, каждую, выглядевших значительно старше паспортного возраста, не знающих нормальную жизнь, и не умеющих жить в принципе. Пять, шесть, семь лет....за это время можно выучиться виртуозно играть практически на любом музыкальном инструменте, объездить множество стран, получить высшее образование, создать семью, родить ребенка и научить его читать.
У меня уже есть ребёнок – рассказывала женщина с пожелтевшими
выпадающими зубами – но ему говорят что я в больнице. А что я скажу? Вот так кочую, там ворую, здесь, по мелочи.... но эти цыгане конечно ненадежные попались, чуть что сразу меня сдали, вот теперь тут до суда. А там ещё пятак врежут, если не больше.
Зачем ты воруешь ? – спросила я .
Как это? – удивилась она – а что делать??? Ворую чтобы жить, да. Чтобы деньги были. А их всё равно не хватает.