Мы ещё раз переглянулись с девочками и направились в комнату которую нам показали. Там мы по очереди приняли душ и уже лежа, обсуждали наше положение. Нужно было прийти в себя до вечера, и выйти работать как положено. Суть круглосуточной работы до конца не была мне ясна, но позже я поняла это формат какого то закрытого клуба, куда могут прийти в любое время ранее зарегистрированные посетители, тут же они могут употребить наркотики, пообщаться с девушкой, выпить, или забрать кого нибудь с собой. Что естественно, оплачивается по самому высокому тарифу.
Первую ночь мы двигались осторожно как мыши, колоссальная сложность состояла и в том, что я почти не говорила по испански, а испанцы не говорили по английски. Самым большим спросом пользовались девушки которые безотказно нюхали кокаин и выезжали с клиентами. При этом наличие природной красоты, фигуры или обаяния вообще не учитывалось. Мягко говоря, это было странно. На нас поглядывали как на белых ворон и держались слегка отчужденно. Администраторша радостно сообщала завсегдатаям что дескать приехали новые девушки, и те задавали уточняющие вопросы: «А они достаточно веселые чтобы понюхать с нами?» или «Они достаточно раскрепощенные чтобы уехать отсюда и развлечься?», но мы разочарованно мотали головой, и почти ничего не заработали в первую ночь. Начальство с укором смотрело на нас за утренним кофе и назидательно грозило пальцем:
- Если Вы думаете оставаться тут бесполезно слоняющимися мешками с мясом и унылой рожей то быстро поедете домой.
Оставалось надеяться или на чудо или на относительно благоприятное стечение обстоятельств в котором можно было бы удержаться хотя бы три месяца. Столько действовала моя виза.
Клиенты были вонючими, неухоженными, дерзкими и в основном обращались с нами как с собаками, могли толкнуть, показать неприличный жест, один даже врезал мне подзатыльник на мой отказ прокатиться с ним на мотоцикле, и сопроводил этот жест лаконичным «Пошла вон»
Позже я задыхалась от обиды и отчаянно плакала в подушку, но одновременно начинала думать о домике в деревне, и о том какой значительный вклад могу внести в бюджет своей семьи, и о том что мама, всё же заслужила жить так как ей хочется, и не думать о работе, а просто заниматься любимым делом, будь то коты или растения. Эти мысли успокаивали меня и внутренний голос уговаривал потерпеть ещё немного. Одновременно росло чувство стыда перед собственным сыном. Он ещё такой кроха, но любил бы он меня, наблюдая меня здесь? В этой зловонной клоаке?