…Незадолго до начала войны мамин знакомый предложил ей взять овёс для кур. Мама согласилась, и он привёз нам приличный мешок. Куры-то его съесть не успели, а нам он в войну ой как пригодился! За год-два до войны, наверное, сестра отца, тётя Маня, говорит: «Нюра, – так мою маму звали, – вот родится от моей коровы тёлочка, я тебе подарю!». Мы хотели купить, а она: «Нет, подарю! Ты только ухаживай за ней, корми, и не приучай к мучному». Потому что многие коровы, если чуют мучное, то уже корм не едят. И такая корова красивая у нас выросла! Так мы её и звали – Краля! Конечно, когда война началась, корову забрали. Такая необходимость была, армию-то надо было кормить. А у этой коровки – она уже большая была – в животе был телёночек. Телёнка вот этого маме отдали. И это мясо нас первое время очень выручило.
Картошку в первую военную весну мы «глазками» сажали. Сколько было раскорчёвано земли, где раньше были деревья, сколько было раскопано под картофель! Сажали все, даже те, кто никогда не занимался этим.
Магазин был на «маяке». Торговали там две сестры, симпатичные такие женщины. Каждый день одноногий дядя Ваня привозил на лошади хлеб с хлебозавода. Отпускали хлеб, сколько надо, по карточкам. И крупа была. Власть о людях беспокоилась. Хоть небольшие дозы, но всё-таки помощь.
Наш дом стоял на второй линии, а на первой (бывшая ул. 9 Января), была школа – когда-то дом Захаровых. Три брата, все трое большие умницы. До революции кирпичными заводами владели, этот дом для себя построили. Замечательный дом был, большой, под железной крышей. В нём два крыла было. А в центральной части, которая на Неву смотрит, позднее школа разместилась. Во время войны школу закрыли, здание занял штаб 55-й армии. Командовал 55-й армией генерал Свиридов, приезжал маршал Говоров. Даже Ворошилов приезжал в Ижору.
Три четверти нашего дома занимали военные, в оставшейся части жили мы с мамой. В нашем доме размещалась войсковая кухня. Адъютанты командирам еду в котелках по домам разносили. У нас, в основном, жили сапёры. Их ночью возили на машине на передовую минировать поля. Один раз половина их группы при выполнении задания погибла. За шоссейной дорогой, где Владимирская церковь, было кладбище метров на 120, там хоронили наших военных, каждого в отдельной могиле. Из дерева вырубали памятник, писали фамилию, имя и отчество, прикрепляли фотографию. Позже было указание: отдельные могилы сравнять , а останки перезахоронить в общей могиле.
Конечно, горя было много. Не забыть свист летящего снаряда. Стреляли немцы с Пулковских высот. И вот видно: вспышка, выстрел – и гул снаряда. Ой, как страшно! Много народа погибло. И от снарядов, и от голода. Утром за хлебом в магазин идёшь по дороге и видишь людей, которые от голода умерли…
На фронт солдаты пешком ходили. Шли по направлению от Ленинграда. Противоположный берег под немцами был. Наши несколько раз безуспешно форсировали Неву, чтобы прорвать блокаду. Жестокие там были бои. А я на реку за водой ходил. Идёшь и видишь – плывут по Неве трупы. Страшные, раздутые. Их вылавливали и хоронили.
Врезались в память трагичные случаи. Вот один из них: молодой солдат от страха сбежал с поля боя. Его в Ижоре поймали, построили военных и расстреляли. Пацану 17–19 лет, конечно, на войне страшно. Но и командованию надо было показать, как они с дезертирами борются… Был же такой приказ № 239 – кажется, так военные говорили: «Сталин издал: “Ни шагу назад!”». А это значило: вперёд идти – от немца погибнуть; отступать – заградотряд сзади, всё одно – погибнуть. Обидно и унизительно – от «своих» погибнуть.
Рядом с нашим домом жила многодетная семья, у них было 10 детей, очень бедно жили. Только голод начался, ребятишки один за другим умерли. А старший их сын, Александр, когда в армию призвали, не пошёл; он вырыл себе далеко за домом землянку и там жил. И вот в одну из ночей они с отцом стали рубить дверь, которая вела в наш подвал. У нас там картошка хранилась. Что делать? Мама брату говорит: «Вова, давай, я сейчас стекло разобью, а ты беги к дому Малозёмовых (они на передней линии жили), скажи, что беда у нас». Выбивает мама стекло в комнате, Вова бочком выбирается в снег и бежит туда. Прибегает: «Тётя Шура, там к нам соседи с топором и винтовкой». Тётя Шура быстренько своим сказала: «Ради Бога, помогите, посмотрите, в чём там дело», они и пошли. Только отец с сыном тем временем уже убежали. Но по следам на снегу определили, куда тропочка вела. На следующий день военные и милиционер привели этого Сашу на кладбище в Ижоре и расстреляли…