О чём?
КРАУЗЕ
Как мы станем отсюда выбираться?
ХУБЕР (беспечно)
Нет. Но ведь баварский крестьянин что-нибудь придумает?
КРАУЗЕ (удовлетворённо кивнув)
Для туповатого берлинского студента ты быстро учишься, мой мальчик…
9.40. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. НАТ. ВЕЧЕР
Под чудом уцелевший навес дровника бывшего хозяина (хоть какое-то спасение от дождя) перенесены тяжелораненые. Среди них доктор. Легкораненые и контуженые продолжают мокнуть здесь же. На то, чтобы собрать разбросанные по всей поляне трупы, просто нет сил. Сколько реально погибло человек — неизвестно, потому что трупы есть ещё и в лесу, а некоторые партизаны могли запросто покинуть отряд, предпочтя выбираться поодиночке. Удивительное дело: у Карла и у девушек (Лена, Агата) — ни царапинки, разве что в лёгкой форме контузии. У немца даже развязаны руки: похоже, кто-то из сердобольных партизан определил его в товарищи по несчастью… В какой-то момент Иван берёт Лену под локоть и уводит в сторону, чтобы их разговор не был слышен.
ИВАН (перекрикивая шум ливня)
Я сейчас уйду!
ЛЕНА (удивлённо)
Куда?
ИВАН (огрызнувшись)
На кудыкину гору! (Оборачивается, указывает на доктора.) Выходи его!!! Слышишь?!
ЛЕНА (испуганно)
Как?! (В отчаянии.) Он уже почти доходит!
ИВАН (рявкает)
У нас полбидона воды уцелело!
ЛЕНА
И что с того? Эта ваша вода работает через раз!
ИВАН (снова рявкает)
Что хочешь делай, но выходи!!! (Далее чуть спокойнее поясняет.) Немцы высадились на берег. Они у нас на хвосте, но в такой ливень, ещё и ближе к ночи, далее выдвигаться не станут. Так что время у вас есть. Уходите в лес, на восток. Тех, кто не в силах будет идти, оставляйте на хуторах, в близлежащих деревнях… (Косится на Карла.) Немца пока не убивайте, по первости он может послужить вам щитом. Но как только окажетесь в безопасном месте… Лично, сама пристрели его! Поняла?! И запомни: что бы ни случилось, я в любом случае вернусь и найду тебя! И… Если не спасёшь Александра Григорьевича и не казнишь немца, я… (запнувшись, прикинув) Я тебе самой голову отрежу!
ЛЕНА (в ужасе, она Ивана ТАКИМ никогда не видела)
Неужто и в самом деле? Сможешь?
ИВАН (чуть смутившись)
Ты же смогла на немцев работать? (Снова возвращается в прежнее злое состояние.) Вот и вымаливай теперь прощение! И помни! Я вернусь и найду тебя!
После этих слов Иван делает всего несколько шагов в сторону — и словно растворяется в лесу. Лена растерянно хлопает глазами, её лицо абсолютно мокро от дождевой воды и слёз. Ей вдруг неожиданно припомнился наговор, накануне услышанный от Агаты, и Лена, всхлипывая, начинает его повторять, словно бы произнося заклинание:
ЛЕНА
Житейское море — у всех свое горе.
Терпел Моисей, терпел Елисей,
терпел Илия, буду терпеть и я…
А дождь всё льёт и льёт. И не думает заканчиваться…
9.41. РАЙЦЕНТР. УЛИЦА ЛЕНИНА. СКВЕР. НАТ. ДЕНЬ
Главная улица райцентра, застроенная преимущественно двух-трёхэтажными домами. По нечётной стороне разбит небольшой сквер, за которым располагается административное здание. В годы оккупации здесь располагались немецкие Kommandantur/ Feldgendarmerie, а теперь на доме новая вывеска, гласящая: «Районное управление НКВД». В самом сквере больше нет жуткого дощатого помоста сколоченной немцами виселицы, равно как нет и пустого пьедестала от довоенного памятника Ленину. Их место теперь занял временный деревянный обелиск, увенчанный фанерной красной звездой.
ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ ТИТР
Три года спустя. Август 1944
Свернув с улицы Ленина, в сквер заезжает и останавливается ленд-лизовский джип Willys. Для немногочисленных прохожих машина могла бы представлять интерес даже не своим происхождением, а тем, что и водитель, и четверо его пассажиров — офицеры, лейтенанты: от младшего до старшего. В командире группы далеко не сразу узнаётся… Иван. Форма старлея сидит на нём удивительно ладно, а под плащ-палаткой на гимнастёрке видны нашивки за ранения: две жёлтых и пять красных. Подчинённые Ивана тоже ребята не промах: все вооружены по полной, в дополнение к личному оружию — по нагану и по автомату. На машине — ручной немецкий пулемёт, плюс ящики с боеприпасами и консервами…
Иван ловко спрыгивает с командирского места, отдаёт негромкие распоряжения водителю с погонами младшего лейтенанта. Затем, под его укоризненным взглядом, начинает разоружаться: поочерёдно достаёт из голенищ сапог наган и финку, несколько гранат из карманов галифе — и оставляет всё это на своём сиденье. Несмотря на то, что водитель самый младший по званию, по возрасту он здесь самый старший, много за тридцать. Группа остаётся в машине, а частично разоружившийся Иван направляется к зданию управы НКВД.