Виталий трясущимися руками нажал на кнопку 'отбой' и вернул телефон 'схиднику'.
Тот положил мобильник в карман, раздумчиво покачал головой и сквозь зубы пробурчал:
- Ну, если повезёт, может ещё и успеешь шкуру спасти. Времени у тебя немного...
- Сколько? - поднял голову Виталий.
- Сутки - двое. Максимум - три дня! Родня денег не добудет - выведем на задний двор и шлёпнем! Без всяких там судов и прокуроров! Так что молись, чтобы денежки собрали!
Дверь, закрываясь, привычно грохнула. В замке со скрежетом провернулся ключ.
Виталий тяжело вздохнул:
- Слышал?
Александр отозвался:
- Да. Правильно сделал. Иначе - хана была бы.
Виталий хмыкнул:
- А так не хана? Где мать двадцать тыщ найдёт?
- Так хоть шанс какой-то появился. Может, друзья помогут. А иначе тебя без разговоров сразу бы в расход пустили. Я слышал.
Оба замолчали.
Потом Виталий неуверенно произнёс:
- У брата 'Жигулёнок' есть. Старый, но ещё на ходу. А вот с деньгами - труба! Разве что в нашем харьковском отделении компартии что-нибудь соберут. У нас председатель - боевая женщина, Алла Александровна Александровская. Может, слышал?
- Нет, не приходилось, - пожал плечами Александр.
- Она, если узнает, что мне смерть грозит, может организовать однопартийцев, объяснить. Может, что-то и соберут. Но двадцать штук 'зелёных' вряд ли. Это совершенно неподъёмная сумма для простых работяг.
- Ну что тебе сказать, - морщась от острой боли в запястьях при попытке пошевелиться, процедил Александр, - значит, торгуйся с этими бандитами. Или сам, или пусть кто из твоих коммунистов, кто понаходчивее, попробует. Надо ж понимать, что если тебя 'схидники' шлёпнут, то ничего не получат. Вообще!
А вот если отпустят - то, жигулёнка на ходу поимеют и какие-то деньги, что твои коммунисты соберут. Это ж всё-таки лучше, чем убить забесплатно! А эти ж бандюганы - жадные! Так что, думаю, дело может выгореть, даже если денег и меньше, чем надо, окажется.
Виталий облегчённо выдохнул. К нему вернулась надежда на счастливый исход.
* * *
Александр, прижав к груди забинтованные руки, отвернулся к стене. К нему тоже вернулась надежда на освобождение. Найти его в застенках у 'схидников' и предложить им выкуп мог только Жилин через свои связи в милиции и бизнесе.
И теперь, если Женя смог это сделать то теперь... остаётся только ждать. Алчность вчерашних бандитов всё сделает сама. Тем более, что информация о выкупе к ним попала 'сверху', от начальства. Тут уж не 'соскочишь', да и незачем. Ведь какая-то доля от выкупа причитается и тюремщикам.
Значит, Жилин, как узнал о похищении Александра, времени зря не терял - нашёл нужных людей в окружении Авакова и предложил им выгодную сделку.
Собственно, он так делал и раньше. Своих не бросал. Выкупал, отбивал, менял на какие-то выгодные предложения, договоренности.
Женя Жилин был настоящим другом! И раз он занялся освобождением Александра, то теперь можно и немного расслабиться.
Зря он грыз зубами запястья, зря пытался покончить с собой... Грех это... Хотя... кто ж его знал, что так всё обернётся? И что в последний момент придёт спасение? Может быть, не было бы первого, не появилось бы и второе?
Пути Господни неисповедимы...
Глава 2. Характер - это судьба!
Дописав последний лист заключения по делу, Евгений поставил в конце предложения жирную точку. Чуть ниже текста, у самого края страницы, внёс дату и размашисто подписался.
Ну, вот и всё. Ещё один материал готов для передачи в суд.
Евгений коротко выдохнул, сложил разбросанные по столу бумаги в папку, завязал тесёмки и бросил её на стопку других завершённых дел, сдвинутых на правый угол стола.
Горки папок - с текущими делами слева и с завершёнными справа, почти сравнялись по высоте.
Но работы ещё много, очень много. А ведь завтра начальник отдела почти наверняка подбросит ещё пару-тройку новых материалов.
Как хочешь, крутись, но успевай!
Евгений вздохнул, потянулся за остывшим чаем, который, чтобы ненароком не опрокинуть, переставил на соседний стол отсутствующего коллеги. Взялся за алюминиевый подстаканник с утопленным в нём гранёным стаканом, поднёс ко рту и отпил глоток. Облизал языком губы, взглянул на часы.
Половина второго ночи. За окном кабинета давно уже темно. Оттуда, со звёздного неба, в комнату укоризненно пялится жёлтая луна.
Аня опять будет ругаться и дуться на мужа. Он же всё время обещает ей приходить с работы пораньше, чтобы оставалось время пообщаться, сходить куда-нибудь в кино, в театр, в гости, наконец.
Обещал... Да..
Но никак не получается, хотя и нести бремя вины перед женой тяжело. Эту укоризну от ночного светила в окне ночами и в нечастые часы общения с Аней он ощущает постоянно, но не может себе позволить также, как его коллеги в конце рабочего дня - быстро убрать все секретные материалы, папки с делами в сейф, запереть его и, махнув рукой сослуживцам, со спокойной совестью уйти домой, к семье. Оставаться на службе допоздна лишь в исключительных случаях, по личной просьбе начальства и с условием, что заплатят сверхурочные.
Просто так, работать на износ, за здорово живёшь, никто из товарищей капитана Жилина не хотел, да и не был обязан.
Евгений не мог себя заставить поступать также.
Может быть, потому что эта желанная работа досталась ему гораздо труднее, чем коллегам?
Для него за простыми бумажками и картонными папками с документами стояла не просто рутина, а виделись люди, их судьбы, трагедии, необходимость торжества закона и справедливости.
И в запутанных, и в простых, на первый взгляд делах, пряталась правда, которую нужно было найти, отмыть от грязи и случайного мусора, осмыслить, задокументировать согласно действующим правилам системы. Потом передать результаты следственных действий в суд с надеждой, что там решат по справедливости.
Для Евгения каждое порученное ему дело вне зависимости от статуса фигурантов, порядка украденных денежных сумм и внимания начальства, являло собой вызов. Вызов от жизни, проверку от некоего высшего судии 'на вшивость', 'на слабо', на твёрдость своим принципам. На способность нести в этот мир, наперекор всем дьявольским козням и 'стечениям обстоятельств', справедливость, - карать злодеев и защищать невиновных или случайно оступившихся людей.
Евгений откинулся на спинку стула, обхватил затылок руками и задумался:
- Тяжело. Да. Времени на семью не хватает, всегда виноват перед женой. Всегда занят по службе. Что его здесь держит так крепко? Почему он не может жить, как все?
Евгений отпил ещё глоток холодного чая и попытался сбросить накопившееся напряжение дня.
Повёл плечами, крутнулся на стуле. Слегка расслабился:
- Да, почему он не может жить как все? Что, ему больше всех надо? Или наоборот - он слишком глупый? Не деньги зарабатывает, а просто так тратит свою жизнь? На великую цель - на мифическую справедливость? Нужна она сейчас, в это воровское время кому-нибудь, кроме капитана УБОП Евгения Жилина?
Вряд ли... Но, иначе ему нельзя! Ради этой святой справедливости, ради правды, ради жизни по совести, он и рвался работать в УБОП - главное, как считал, милицейское ведомство по борьбе с бандитами и защите порядочных людей.