Граждане Сета дивились, глядя на наше судно. Появились новая мачта и две пятидесятифутовые стрелы, поддерживаемые вантовыми тросами. Все это было украшено разноцветными вымпелами. Пять фалов с яркими тряпочками через каждый ярд через блоки на стрелах спускались в воду. Расстояние между фалами — двадцать два фута; средний фал уходил за борт с кормы. За концы стрел были зачалены две лодки. В каждой из них сидело по матросу; у одного был запас белых буйков, другой держал багор.
Фалы оканчивались сорокафунтовыми свинцовыми грузилами, за которые держались подводные пловцы.
И вот мы принялись медленно крейсировать вдоль побережья. Ветер трепал флажки, офицеры на мостике давали команду потравить или выбрать фал. Матрос в лодке с левого борта оставлял за собой шеренгу белых буйков, затем судно круто поворачивало и шло параллельным курсом, а матрос в лодке с правого борта вылавливал буйки багром. Два месяца длилась наша операция.
Мы обезвредили четырнадцать мин и могли поклясться, что не пропустили ни одной. Пловцы-наблюдатели были распределены по фронту так, что внимательно осматривали каждый фут. Увидев мину, они выпускали наверх желтый буй. Флажки на фалах точно отмечали глубину, и офицеры на мостике, следя по гидрографической карте, давали команду приподнять или опустить наблюдателя, так что он всегда плыл в трех футах над дном. Курс меняли каждые полчаса, и пловцы чередовались в конце галса.
Мы очень гордились своим карнавальным судном. Из двадцати наблюдателей только двое ныряли прежде. Боясь, как бы новички не запутались в коварной сети минного заграждения, мы внимательно следили за ними. Все они быстро стали настоящими человекорыбами.
Когда пришла пора подрывать наши находки, новые аквалангисты получили самостоятельную задачу: подготовить к взрыву отмеченные буями мины. Они восприняли это задание как праздник…
Одной из второстепенных задач Группы подводных изысканий была в то время подводная фотография. Нас попросили заснять, как действуют «антиасдиковые пилюли»; в итоге появился на свет первый фильм о подводной лодке в ее стихии.
Асдик — это подводный эквивалент радара, ультразвуковой прибор, которым союзники выслеживали подводные лодки. В ответ нацисты придумали «антиасдиковую пилюлю». С преследуемой лодки выбрасывали маленькую коробочку, сбалансированную так, что она повисала в воде. Коробочка непрерывно выделяла пузырьки воздуха, имитируя шум работающего мотора; уловив его, преследователи обрушивали на ложную мишень град глубинных бомб. Достаточно было одной подводной лодке набросать побольше таких коробочек, и противнику казалось, что в пучине притаилась грозная эскадра.
Филипп Тайе нырнул с кинокамерой и занял позицию как раз на пути лодки. Она шла неглубоко, разбрасывая «пилюли». Тайе увидел, как из мглы возник установленный на носу лодки сетерез. Он проследовал мимо, за ним скользнул и исчез в толще воды корпус; два мерно вращающихся винта напомнили Филиппу игрушечные пропеллеры. «Пилюли» действовали в точности как предполагалось; но Филиппа гораздо больше поразила подводная лодка — никакого сравнения с инсценированными кадрами из военных кинофильмов! Мы решили заснять, как лодка совершает под водой разные маневры. Нам предложили снимать «Рубин», предназначенный для постановки мин.
В день съемок вода была исключительно прозрачной, видимость — девяносто футов. Командир лодки, лейтенант Жан Рикуль, продемонстрировал нам погружение. Плавая вокруг лежащего на глубине ста двадцати футов «Рубина», мы осматривали ослепший перископ, безжизненный компас, нелепо торчащий пулемет, антенну радара, который в воде был бесполезен; тут же сновали любопытные рыбки. Неподвижно стоял развернутый непромокаемый флаг; красное и синее поля приобрели одинаковый зеленоватый оттенок. А внутри этого бронированного воздушного пузыря, вмещающего, помимо всяческого оборудования, сорок человек экипажа, кипела жизнь. Мы слышали нестройный гул разговора, шаги, стук работающего насоса, звон упавшего гаечного ключа и чуть ли не брань матроса, уронившего этот ключ. Но вот тяжелый корпус оторвался от грунта, завертелись винты, приминая водоросли и взмучивая ил. «Рубин» пошел вверх. Первым прорезал поверхность воды нос. Флаг исчез; за ним скрылась боевая рубка. Вихрь сверкающей пены очертил контуры корпуса. Загадочное инородное тело превратилось на наших глазах в обыкновенный киль.