После этого партнер соглашался танцевать. Учитель брал ученика за руки, и они делали импровизированные па. Испытав нервное потрясение, спруты послушно повиновались пальцам Дюма и под конец урока превращались в игривых котят. Но вот Дюма уходит, оставляя осьминога в состоянии полного изнеможения. Несчастный спрут облегченно следит, как исчезает его мучитель…
Я знаю, все это напоминает истории одного популярного барона. Поэтому я снял несколько кинолент, которые подтверждают мой рассказ.
Предприимчивые писаки не пожалели сил, чтобы расписать «чернила» осьминога. Наши лица всегда защищены маской, поэтому я не могу сказать, отравляет ли чернильная жидкость спрута глаза. Во всяком случае, она никак не действует на обнаженную кожу человека и на проплывающих сквозь нее рыб. Мы убедились также, что эту жидкость не сравнишь с дымовой завесой, призванной скрыть спрута от преследователя: она не расплывается в воде, а повисает большим клубом, правда, недостаточно большим, чтобы скрыть осьминога. Могут спросить: для чего же служат эти чернила? Мне довелось услышать интересное объяснение верного друга осьминогов Теодора Руссо, куратора Музея искусств в Нью-Йорке. Он предполагает, что «чернильная бомба» не что иное, как «лжеосьминог», призванный вводить в заблуждение плохо видящего преследователя. Размерами и формой такая бомба в самом деле отдаленно напоминает сбросившего ее спрута.
На плоской отмели к северо-востоку от Поркерольских островов нам попался целый город осьминогов. Мы едва верили своим глазам. Научные данные, подтвержденные нашими собственными наблюдениями, говорили, что спруты обитают в расщелинах скал и рифов. А тут — причудливые постройки, явно сооруженные самими спрутами. Опишу типичную конструкцию: крыша — плоский камень двухфутовой длины, весом около двадцати фунтов, с одной стороны возвышается над грунтом на восемь дюймов, подпертая меньшим камнем и обломками кирпича. Внутри, в мягким грунте, выемка глубиной в пять дюймов. Перед навесом — небольшой вал из всевозможного строительного мусора: крабьих панцирей, устричных створок, глиняных черепков, камней, а также из актиний и ежей. Из жилища высовывалась длинная рука, а над валом прямо на меня смотрели совиные глазки осьминога. Едва я приблизился, как рука зашевелилась и пододвинула весь барьер к входу. Дверь закрылась. Этот дом мы засняли на цветную пленку.
Это было для меня очень ценным наблюдением, ведь оно говорит, что осьминог отлично умеет приспосабливать для своих нужд предметы; другими словами, у него сложные условные рефлексы. Я никогда раньше не встречал таких данных о спрутах. То, что осьминог собирает стройматериал для своего дома и, приподняв каменную плиту, ставит подпорки, позволяет сделать вывод, что у него высоко развит мозг.
Никто еще не наблюдал брачных отношений спрутов на воле. Однако они описаны англичанином Генри Ли, который восемьдесят лет назад, работая при Брайтонском аквариуме, терпеливо изучал заключенных в специальном бассейне осьминогов. Генри Ли выпустил остроумную книгу под названием «The Octopus, the Devilfish of Fact and Fictions» («Осьминог или рыба-черт: правда и выдумка»), где, равняясь на нравы викторианской эпохи, писал:
«В книге для широкого читателя я могу сообщить лишь минимальные сведения о том, как оплодотворяются яйца осьминогов».
После этой оговорки следует описание виденного:
«Когда наступает брачная пора, в одном из щупальцев спрута мужского пола происходит странное изменение. Оно набухает, и появляется длинный змеевидный отросток с двумя продольными рядами присосков, из конца которого, в свою очередь, протягивается эластичная нить. Когда спрут предлагает руку даме своего племени, она принимает ее и сохраняет, унося с собой, ибо указанный отросток отделяется от владельца и становится подвижным существом, живущим своей жизнью еще и некоторое время после того, как перешел во владение дамы».