Но ведьме не было дела до околичностей. Она повторила маневр с картой. Пунктир, обозначающий маршрут, вдруг разбился на два разноцветных дерева, желтое и черное. Желтые ветви тянулись, расходясь отростками по Пустоши. Четыре же черных магистрали, несмотря на изгибы, сходились под красным крестиком.
Ага. Желтый квест,– общий. Черный,– наш. Немного смущало то, что каждая из четырех черных дорог имела суживающийся участок, зажатый между двумя крохотными, но вполне различимыми ромбиками.
– Лярва, это что? – ткнул я пальцем в условный значок.
Прорицательница вздохнула тяжко, будто школьница, вызванная негаданно к доске. И принялась быстро-быстро нашептывать что-то неразборчивое, повторяющееся, завораживающее. Темп речитатива все убыстрялся, пока не слился в неразличимую бормочущую скороговорку. Глаза у ведуньи закатились, голова откинулась назад , удерживаемая напрягшимися мускулами шеи. Из уголка рта свисла ниточка слюны.
– Сцилла,– прошептала колдунья. И, обмякнув, повалилась на влажный песок.
– Она про что?– вскинулся Мор.
– Да бредит, однозначно. С ней случается,– снисходительно бросил Шакил. Морена вопросительно воззрилась на меня. Ожидая разъяснений от всесторонне подкованного Ахава. А я, как на грех, забыл, кто такая эта Сцилла. Может, тоже ведьма-предсказательница из эпоса? Нет, та вроде бы Сивилла... Или Сибилла.
На помощь пришел Гвалт:
– Молодые люди... Ну что же вы. Совестно такого не знать. Это же «Одиссея» Гомера.
– Кто это,– Одиссея?– перебил Шакил.
– Одиссей,– терпеливо поправил маг,– легендарный царь Итаки, очень-очень долго скитавшийся по морям в результате неких... трений с богами. Пережил множество опасных и необычных приключений, одолевая многочисленных врагов, то и дело встречающихся на пути и мешающих его возвращению на родину. В его честь великий слепой рассказчик Гомер назвал эпос.
– Супергерой прям,– хохотнул смуглый парень.
– В определенном смысле,– не стал разочаровывать юношу Гвалт,– хотя побеждал он в первую очередь смекалкой и продуманным маневром. Не полагаясь всецело на грубую силу.
– Ну а эта.. Сцилла тут с какого бока?
– Были, в мифологии эллинов, знаете, два морских чудища, наводивших ужас на мореплавателей. Сцилла и Харибда. Поджидали они бедняг в узком проливе между скалами или утесами. С одной стороны погибелью грозила, обитающая в глубине пещеры, Сцилла. С другой,– яростно поглощающая все и вся Харибда. Миновать обе гибельные крайности, можно было, только выбрав верный путь между беспощадных чудовищ. Причем если Сцилла более-менее вписывается в волшебный монструозный бестиарий, как, допустим, дракон своеобразный о шести головах и двенадцати ногах, то Харибда нет.
– Ничего себе, вахтерши на входе! Что с Харябдой-то не так?– нарочито исковеркал имя Мор.
– Харибда, скорее, гигантский водоворот, с некоторой периодичностью затягивающий, а позже извергающий воды моря. Вполне возможно, что в пучине скрыта невообразимых размеров пасть, жадно поглощающая тела моряков. Но о том у Гомера прямо не говорится. А рациональный ум подсказывает нам, что, вероятнее всего, воображение греков поразило вполне естественное, хоть и масштабное проявление подводной вулканической активности, либо...
– Спасибо за лекцию,– оборвала чародея довольно бестактно Морена.– Того, что Сцилла многоголовый монстр, оберегающий узкий проход между скалами, мы поняли. Остальное лирика.
– Желтые трассы на карте... Совпадают с синим песком.
– Ну точно. Русла рек. Лодка как нельзя кстати,– заключил варвар. Справляться о самочувствии ведьмы он посчитал столь же излишним, как и Мария необходимость дослушивать до конца историю Гвалта.
– Все на баркас!– пытаясь изобразить бас, прокаркал вор.
Глава 37. Миньоны
Глава 37. Миньоны
Лодка оказалась не только достаточно объемной, но и весьма тяжелой. Столкнуть ее с грунта в синий песок получилось лишь, когда подналегли всей командой. Внутри лодки нашлись весла. Но никаких уключин под них в конструкции плавсредства не предполагалось. Потому мы с Мореной разошлись по бортам, и, припав на одно колено, прилежно изобразили из себя древних индейцев, гребущих в каноэ. Ведьма заняла должность лоцмана, указывая путь. Гвалт сосредоточенно плел паутину незримых магических линий, Шакил и Мор, поминутно оглядываясь, горячо, но тихо, перешептывались. Передвижение по столь экзотической поверхности, как ни странно, мало чем отличалось от перемещения по воде. Только весла производили не всплеск, а вкрадчивое шуршание, погружаясь в податливую синь. Русла, занятые синим песком, постепенно расширялись. Уже вскоре пейзаж напоминал раскинувшуюся морскую гладь, испещренную росчерками разноцветных, неизменно вытянутых, островов. Граница, отделяющая Радужные Пески от условного берега почти размылась, когда я заметил в материализовавшуюся в дымке фигуру. И, кажется, заметил не только я. Варвар и его собеседник тоже напряженно вытянули шеи.