– А впечатления?
Боцман закрыл шахматный журнал, положил его на колени и молвил очень серьезно:
– Думаю, и за впечатлениями дело не станет...
Глава 3
Людям часто свойственно думать, что они готовы к любым неожиданностям, к любым ударам судьбы. А как получает такой человек по мозгам, так сразу удивляется и нервничает: мол, почему это произошло именно со мной?
Если бы еще несколько дней назад кто-нибудь сказал Егору Кобзеву, что ему придется столкнуться с настоящими террористами, он бы посчитал это за неудачную шутку. Исламистских боевиков он видел только по телевизору, и для молодого врача эти люди были чем-то сродни возбудителю экзотического вируса, существующего в неком параллельном мире. Кобзев даже представить не мог, что ему придется столкнуться с таковыми лично.
Как только катер с отпущенными на волю египтянами отчалил от захваченного «Асклепия», российских заложников, шотландского кэпа Гордона Синклера и пятерых индусов с двумя ливанцами препроводили на остров. Пленников тщательно обыскали, забрав у них все – даже стетоскоп Алексея Николаевича и авторучку Егора. На самом же судне осталось несколько человек, из чего можно было сделать вывод: «Асклепий» как плавсредство террористов вряд ли интересует.
Остров, куда препроводили заложников, совершенно не походил на симпатичные коралловые рифы, в изобилии разбросанные вдоль африканского побережья Красного моря. Выглядел он довольно уныло: огромный каменистый выступ с желтыми отвесными скалами, вытянутый с севера на юг и продуваемый всеми морскими ветрами. Почти полное отсутствие растительности придавало этому клочку земной тверди мрачный и необитаемый вид. В южной части, у самой воды, громоздился небольшой приземистый эллинг, рядом с которым отблескивали стеклянные модули солнечной батареи. На северной оконечности серела взлетно-посадочная полоса с кладбищем старых военных самолетов. – Несколько роторных истребителей со спущенными баллонами шасси, отрезанные плоскости, раскуроченные кабины, ржавый топливозаправщик антикварного вида... Над авиационным кладбищем возвышался контрольно-диспетчерский пункт – мрачноватое строение колониальной архитектуры с высокой застекленной башенкой. За КДП темнело несколько огромных ангаров из рифленого дюраля. К одному из таких ангаров и привели пленников.
Пожилой мужчина в «арафатке», представившийся Анваром, старался держаться подчеркнуто вежливо и даже дружелюбно. Мол, никакие вы не заложники, а гости, поживете у нас некоторое время, никто вам зла причинять не будет. А уж все остальное зависит от правительств ваших стран; мы выдвинули им определенные требования, назначили сроки для их исполнения, будем ждать.
– В гости, вообще-то, по доброй воле ходят, – вставил Волошин по-английски. – А нас сюда насильно привезли.
Анвар неторопливо подошел к доктору.
– Правильно. По своей воле. Вы ведь русский, если я не ошибся?
– Не ошибся, – сквозь зубы процедил Алексей Николаевич.
– Так вот: один наш товарищ сейчас находится в вашей стране, в тюрьме. Куда он также попал не по своей воле. Вот мы и предложили вашему правительству обмен: они нам нашего друга, а мы им – вас. А иначе...
Анвар не договорил, однако по тону, которым была произнесена последняя фраза, Егор Кобзев понял: в случае, если российские власти не пойдут на уступки террористам, ничего хорошего пленникам не светит.
Впрочем, пока ничто не предвещало неприятностей. Заложников поместили в ангаре, приспособленном под жилые комнатки, перегороженном фанерными стенками. Условия проживания выглядели весьма сносно – душ, туалеты, кровати, холодильники с запасами питьевой воды и кондиционеры, нелишние в Египте даже зимой. Пленников даже неплохо накормили. После чего заперли в ангаре, пообещав с завтрашнего же дня дважды в сутки выводить на прогулки. Выходить наружу самостоятельно категорически запрещалось – Анвар поставил у входа двух автоматчиков.
Егор Кобзев казался совершенно деморализованным. Он растерянно крутил головой, осматривался на новом месте, пытаясь оценить масштабы несчастья, неожиданно свалившегося на его голову. К счастью, доктор Волошин не потерял присутствия духа: в отличие от более молодого коллеги, он отнесся к злоключениям стоически: мол, могло быть и хуже, вон, несчастному хирургу Збигневу как не повезло... Да и держат не в яме и не на цепи. Более того: даже не разлучили, – позволили соотечественникам поселиться вместе.