Народ кругом появился - все проснулись наконец. Бегут с растерянными лицами. И только у одной женщины спокойное выражение. Все к ней: не знает ли она, куда нужно отправляться?
- Ну, не знаю, куда вам, а я лично иду на работу.
- На какую работу?
- На свою работу!
- Деревня! - пригвоздила ее одна из растерянных.
- Сама деревня!
Муж наконец дозвонился до милиции. И что оказывается: это ложная тревога! Растяпа какой-то дал по ошибке. Муж скорее звонить на радио: дайте же отбой!
- А вы дайте нам текст.
- Какой текст?
- Мы не можем без заверенного текста выйти в эфир.
- Да вы понимаете, что вы говорите?! - закричал муж.
- Отчетливо понимаем. Мы все полетим с работы, если выйдем в эфир без заверенного текста.
В это время чуть ли не под ноги нам упали два тела. Лежат с переломанными ногами парни лет сем¬над¬цати и разговаривают... по-немецки! Я и раньше слыхала, что от потрясения люди начинают говорить на иностранных языках, но вот увидала - в первый раз! Правда, тут же выяснилось, что один из ребят - немец, приехал из ГДР к другу-студенту. Их на ключ закрыли взрослые, работающие в третью смену. Пришлось выпрыгнуть со второго этажа. Вот теперь "голоса" про пермскую тревогу опять раструбят. Но есть в этом и кое-что хорошее! Когда мой муж заявил в милицию, что тут иностранец из окна выбросился, сразу же по радио объявили отбой.
И мы вернулись в свою квартиру. А наш сосед Валентин Иванович только что проснулся и начал умываться.
- Слышали? - спрашиваю.
- А что? - вопросом на вопрос отвечает он. Значит, ничего не слышал. А уж он нас доводил, обвинял! То из-за нашей кошки он ночами не может спать, когда она с ручки кухонной двери спрыгивает (она считает себя человеком и дверь открывает за ручку), то мешает плач ребенка - он сразу же просыпается и не может заснуть. А вот заводских гудков он не слышал. Так и выяснилось, как он страдает бессонницей! Есть же в этой тревоге хоть что-то хорошее - теперь мы ему докажем, что спать не мешаем.
Попили мы с мужем валерьяночки и на работу. Он детей взял - завести в сад. Как наиболее уравнове¬шенный сегодня. Иду: навстречу все с... пряниками. В прозрачных кульках несут пряники. Причем - по нескольку таких кульков каждый несет. А лица-то у несущих какие-то красные, бичеподобные. Неужели чадолюбие во всех таких мужиках после тревоги проснулось? Или у меня галлюцинации? Дальше - хуже. На улице Карла Маркса вижу отчетливо плакат: "Конец света". И рядом - для убедительности: "Ремонт обуви". Оглянулась: никто внимания не обращает на это. Подошла поближе. Яблоко изображено, падающее с ветки яблони, рядом буквы: "Конец света". Точно: галлюцинации у меня. Потому что яблоко и конец света - как-то нелогично... Да, но галлюцинации должны начаться со слуховых, а уж потом зрительные пойдут?.. И тут я вспомнила, как в почтовый ящик раньше бросали какие-то предупреждения о конце света. Одна из религиозных сект. Наверное, ошалели от гласности - плакаты вывешивают. Я все-таки подошла к мужчине с уверенными повадками. "Вы это видели?" - головой киваю в сторону плаката. Он понял меня превратно: всю оглядел, взял под руку и сказал:
- Все вижу. Сапоги я вам куплю. Вас как зовут?
Сапоги у меня, конечно... И мужчину можно понять: когда подбегает женщина, которая вся взволно¬ван¬но дрожит, то... Но сейчас я не хочу отвлекаться, обижаться там. Нужно разузнать про конец света. Не слишком ли это для бедных пермяков: с утра и воздушная тревога, и конец света! И тут мне все объяснила девушка с хайратом на лбу. Этот плакат висит с 1 апреля. Юморины на Карла Маркса проводи¬лись. Потом все сняли, а этот забыли. Как же, помню: были юморины. Вместо вина в "винно-водочном" прода¬ва¬ли молоко. Очередь образовалась, чуть не длиннее, чем за водкой, потому что с молоком что-то нынче очень плохо. Юмора не получилось, но зато было в этом и что-то хорошее. Молока набрались.