25 апреля 2002
История про Вересаева. Третья
Вересаев был чрезвычайно интересным человеком. Он окончил исторический факультет Петербургского университета (учился кстати, со старшим братом Ульянова и его товарищем-бомбистом Генераловым), затем окончил полный курс на медицинском факультете в Дерпте. Его записки о том и другом университетах весьма примечательны.
При этом Вересаев был одним из первых интеллигентов-марксистов. Это уже потом он смотрел на большевиков как, следуя метафоре Солженицына, смотрел Сталин на Тито. То есть как старый фельдшер смотрит на медсестру, только что окончившую в городе медицинское училище. Вересаев как-то рассказывает о том, что дела его летом 1921 года были очень плохи. Он с женой голодал в Крыму, только что перенёс цингу, кур у них покрали. "…Осталось только несколько кур и уток и поросёнок, с ума сходивший от голода. Мы для него собирали и варили лебеду, но это его мало удовлетворяло; он сатанел, хватал зубами утёнка и мчался вдаль, на бегу стараясь скорее сжевать его; уток мы пытались кормить медузами, для оставшихся кур Маруся на жнивьё собирала ячмень и пшеницу. Очень было плохо. Голодали. Просвета никакого не было. Я Марусе сказал:
— Ну, кажется, пора ликвидироваться".
Ну, конечно, как deus et mahina потом появляется председатель Крымского ревкома, возвращает отнятый ЧК револьвер, даёт бидон керосина, мешок с мукой и проч., и проч.
26 апреля 2002
История про Вересаева. Четвёртая
Показательно, что Вересаев переломил себя и окончательно полюбил Советскую власть, целиком оставаясь в привычках и обряде жизни конца XIX века. Подстаканник, крахмальные простыни, настоящая чопорность интеллигента русского извода.
При этом они-то, на самом деле и начали смуту. Вот Вересаев говорит сразу после февральской революции на подобии митинга для интеллигентов в фойе Художественного театра:
— Ещё совсем недавно самодержавие стояло над нами, казалось, так крепко, что брало отчаяние, когда же и какими силами оно будет, наконец сброшено. Почему бы нам не попытаться, говоря словами Фридриха Альберта Ланге, "требованием невозможного сорвать действительность с её петель"…
26 апреля 2002
История про Вересаева. Пятая
Вересаев так же рассказывает, как к нему приходит Горький и говорит:
"— Вы имеете связь с Петербургским комитетом социал-демократической партии?
— Имею.
— Не можете ли вы ему передать это — вот!
— И выложил передо мною на стол — три тысячи рублей! Он только что получил деньги за два первые сборника своих рассказов.
— Для того времени эта сумма в бюджете подпольной организации была ошеломляющая. Сто — двести рублей представляли уже огромную сумму".
26 апреля 2002
История о списках
Мои знакомые, хорошие, в общем люди, принялись составлять какие-то списки литературы. По-моему, появилось несколько десятков этих списков. По хорошему, надо было бы написать что-то о бессмысленности этого занятия, про то, что совокупность этих списков уже напоминает каталог Ленинки, про то, что скоро они охватят всю литературу как таковую, что десятки и сотни имён расползаются как тараканы или — пятно на промокашке, что борхесовы списки букашек куда интереснее, что список лучших книг фантастики писать ещё более бессмысленно, так как никто не знает, что это за фантастика, и валят туда Гоголя, Булгакова и несчастного Крусанова, который с ужасом посмотрел на меня, когда услышал, что его номинировали на какую-то фантастическую премию, что всякий список интересен только как список авторский, что нет ничего более загадочного и профанируемого, чем критерии составления любых списков.
Но ничего этого я не напишу, потому что у меня очень дурное настроение и болит локоть.
26 апреля 2002
История про уровень
Среди многочисленных историй про спецслужбы, историй мифологического вида, есть такая. Её рассказал Владимир Максимов, в свою очередь, пересказывая историю, рассказанную каким-то перебежчиком. Этот перебежчик был в Москве близок с Абелем, который после обмена, конечно никуда не засылался, а занимался всякого рода консультированием.