Итак, один лемур непростой судьбы жил в доме просвещённых и жалостных людей. Он однажды объелся и начался у этого лемура понос. Тогда лемур забрался на унитаз и сидел на краю этого унитаза сутки, а потом ещё одни. Никто не мог его согнать — хозяева и гости открывали дверь и сразу видели маленькое пушистое существо с огромными страдающими глазами.
Как его согнать?! Согнать его было невозможно…
Но это не единственная история о лемурах.
Второй сказ посвящён ночным дорогам лемуров. Всё тот же лемур по ночам протоптал себе в ковре тропинки и деловито ходил по ним. Это и были действительно ночные дороги лемура без всякой примеси Парижа и русской литературы. Но однажды летом люди поставили посреди комнаты огромный напольный вентилятор.
Той же ночью хозяева услышали обычное топанье, окончившееся резким звоном. Лемур ещё немного постоял в темноте некоторое время, вращая глазами и разводя ручками. А потом вернулся к себе и не показывался наружу целую неделю.
Лемур больше всего любил мучных червей, и внезапно обнаружил ведро с этими червяками в ванной. Он залез туда и понял, что попал в свой лемурий рай. Он стоял по колено в счастье и разводил лапками. Есть ничего не надо было, можно было просто стоять — и это было счастье.
Но вдруг пришли люди и изгнали лемура из рая.
В ответ маленькое пушистое существо показало, чем оно отличается от Адама. Оно прогнулось на руках, тщательно прицелилось и укусило богочеловеческую руку.
А вот ещё одна история, наконец, последняя. Однажды я ночевал в доме одного лемура — на полу в спальнике. Это была специфика странной молодёжной моды — ходить со спальниками по гостям. Мы с хозяевами проговорили полночи — всё о душещипательных вещах — то есть о наших непрожитых ещё жизнях. Когда всё затихло, дождавшийся, наконец, тишины лемур вылез, и подошёл ко мне. Я увидел два огромных глаза над собой. Помедлив, лемур протянул свою лапку и погладил меня по голове. А потом тихо ушёл.
И я прорыдал до утра.
04 июня 2002
История про свадьбу
Каждый из нас посещал свадьбы. Дело житейское. Некоторые посещали и свои — да по несколько раз. Между тем, мистический смысл ритуала гражданской свадьбы, именно городской обыкновенной свадьбы, а не венчания загадочен.
Итак, я посетил свадьбу. Пригласили меня туда по ошибке. Статус мой был — "лицо, состоящее при свидетеле".
Сначала меня везли на метро и автобусах, пока я не очутился в какой-то квартире.
В квартире стояла суета, похожая на похоронную. Приглашённые толпами жались к стенам, медленно разворачиваясь лицом к проходу, пропуская кого-то по коридорам. Наконец, молодые проследовали в ЗАГС, как и положено, на разных машинах.
В ЗАГСе они назывались "брачующимися". На свидетелях же были надеты через плечо ленты. На лентах горела надпись: "Почётный свидетель". Так что свидетели они не настоящие, а как чукча-академик: почётные.
К брачующимся постоянно подбегал человек и, между прочим, спрашивал:
— Фотографа не заказывали? Ваше дело.
К последним словам не применим ни восклицательный знак, ни вопросительный. Нужен, скорее всего, оскорбительно-недоумённый. Что, дескать, жметесь?!
Я встречал это как раз на похоронах. Тем боле, что брачующихся вызывал металлический вокзальный голос, но внутренность помещения действительно больше всего напоминала не вокзал, а крематорий.
Из особой комнаты с интервалом в десять-пятнадцать минут выходили маленькие, но организованные толпы участников событий. Выходили они под марш Мендельсона или "Yellow submarine". Выход снимался видеокамерой, а результат тут же предъявлялся — с хрипами, шумами и бегущей у края кадра милицейской цифирью.
Приехали на Ленинские горы, где снуют "Чайки", где стоят пузатые туристические автобусы, где толкутся иностранцы, глазеющие на Университет, где свадьба нуворишей с толстым пупсом на капоте "Вольво", а смотровая площадка заляпана шампанским, к которому клеятся подошвы. Там я вспомнил, как, не так давно, на меня летели такие вот бутылки, когда я, мокрый и грязный, пыхтя, поднимался от Москвы-реки по скользкому склону. Называлось это — физкультура.
Снова сели в машины и поехали. За окошками кончился город, и я закрыл глаза, чтобы не видеть дорогу, по которой мне придётся возвращаться своим ходом.
Приехали в ресторан неясного названия. Стоя выпили шампанского комнатной температуры.
Тут я захотел сесть, но понял, что места-то для меня и нет.
То сяду с некоей рахитичной девицей — придёт муж и ласково тронет меня за плечо. Примощусь рядом со старичком, похожим на пианиста Горовица — подползёт его жена, смахивающая на черепаху. Все уже сели, а я болтаюсь вне строя.