— Мы все будем — братья! — голос Малыша был суров, а рука лежала на рукояти меча. — И он рассказал о проклятии карлика.
Заплакав, все трое поклялись в дружбе страшной клятвой викингов.
— Останешься здесь, брат Боссе? — спросил Малыш.
— Для конунга это слишком мало, а для брата великого Малыша — слишком много, — отвечал тот.
— А ты, брат Кристер?
— Знаешь, брат мой, я давно хотел посвятить себя духовной жизни и нести слово господне в чужих краях.
И братья решили ехать вместе.
И на следующее утро они и Гунилла отправились на поиски новых земель.
Путь их лежал на юг, речная волна билась в щиты, вывешенные за борт.
— Ну, что нам делать с Карлсоном? — спросил угрюмый Боссе.
Кристер заявил:
— Когда мы построим новый город, я посажу его в зверинец. На одной клетке будет написано: «Пардус рычащий», на другой «Вепрь саблезубый», а на третьей — «Карлсон летающий».
— Нет, — возразил Малыш, — у меня другой план. Он наклонился к котомке, вынул оттуда Карлсона и осмотрел. Борода карлика начала отрастать, он злобно хлопал глазами и бормотал древние проклятия.
Малыш затолкал его в бутылку, кинул туда пару тефтелей и опустил горлышко в смолу. Тяжело ухнула стеклянная темница в чёрную воду. На тысячу лет скрылся Карлсон с поверхности земли.
Малыш оглянулся.
Гунилла заплетала косу, Боссе спал, разметавшись на медвежьей шкуре. Кристер жевал кусок солёной оленины, а Малыш сурово глядел на березняк по обоим берегам.
Чужая страна, мягкая и податливая как женщина, лежала перед ними. Надо было готовиться к встрече с ней.
— Знаешь, — наклонился он к Гунилле и заглянул её в глаза. — Давай я буду звать тебя Лыбедь?
Извините, если кого обидел.
17 февраля 2007
История про Малыша (хорошо забытое старое)
СМОК И МАЛЫШ
Они понравились друг другу сразу — Кит Карлсон и Малыш Свантесон.
— Добро пожаловать на Аляску, — крикнул Карлсон, и пошёл навстречу будущему напарнику. — Я тебя сразу заприметил. Можешь звать меня Смок, я тут уже изрядно прокоптился.
Они вместе проделали долгий путь до Доусона, основали неподалёку дачный посёлок, повесили несколько индейцев за нарушение правил дорожного движения и вошли в историю Аляски.
После скандала с протухшими яйцами они провели несколько месяцев в обществе друг друга — не было желания общаться с людьми, и главное — денег.
Но вот они накормили собак и двинулись в горы.
Однажды на привале Малыш спросил Карлсона:
— Скажи, Смок, а зачем тебе пропеллер?
Карлсон не знал, как ответить — он и, правда, не знал — зачем. Может быть, пригодится.
На Нежданном озере они сделали сразу несколько заявок. Золота было столько, что они могли бы прожить до весны, каждый вечер играя в «Оленьем Роге» и закатывая обеды у Славовича.
Но золото ещё нужно было доставить в Доусон. На горы пал туман, собаки выбились из сил и умирали по одной. Ещё через несколько дней туман сменился морозом — когда Карлсон вылез из-под одеял, кожа на лице онемела мгновенно.
Малыш вылез вслед за ним и плюнул в воздух. Через секунду раздался звон бьющейся о камни льдинки.
— Сдаюсь, хмыкнул он. — Градусов восемьдесят. Или восемьдесят пять.
— Идти к реке бессмысленно, — хмуро сказал Карлсон. — она встала, и лодка уже вмёрзла в лёд. Но у меня есть план. Собак оставим здесь, всё равно они нам не помощники — пусть позаботятся о себе сами. Скорее всего, они одичают, и у нашего Бимбо отрастут большие белые клыки. А вот ты сядешь мне на спину, снизу мы подвесим золото, и со всей этой дурью я попробую взлететь… Мы попробуем, только нужно хорошенько наесться тефтелей с беконом.
— Что-что, а это у нас есть — Малыш с тревогой глядел на напарника. — Ещё два фунта бекона и две жестянки тефтелей.
Они вылетели через час, используя попутный ветер. Карлсон летел над водоразделом Индейской реки и Клондайком. Вокруг вздымались огромные обледенелые громады, лежали снежные равнины, на которых не было следа человека — ни индейца, ни белого.
— Не дави шею, шею не дави, — хрипел Карлсон. Но на четвёртом часу полёта мотор застучал, хрипло чихнул и затих.
— Прости, Малыш, — сурово сказал Карлсон. — Я не снесу двоих. Вас двоих, тебя и наше золото. Ты не представляешь, как мне жаль, чертовски жаль.
И он сбросил руки Малыша с шеи. Щуплое тело перекувырнулось в тумане и беззвучно исчезло среди скал.