— Папа, папа, — жалобно сказал Малыш, — а с кем ты сейчас разговаривал?
В этот момент в оконное стекло постучали.
— Спокойно, дорогая, — сказал папа. — Мы живём на седьмом этаже.
Но в окно постучали сильнее, и вот оно распахнулось. На оконной раме висел маленький человечек.
— Вы кто? — спросила мама.
— Да-да, кто? — спросил папа.
— Я Карлсон, — ответил человечек. — Много лет назад я был высажен на необитаемый летающий остров. Но это только так казалось. Когда я прожил на острове двадцать восемь лет, то обнаружил, что он движется только благодаря сотням, таких же, как и я, людей с пропеллерами на спине.
— Так вы попали в рабство!
— Ага, — ответил Карлсон, — я сам продал себя в рабство за бочку варенья и ящик печенья. Но потом я стал десятником винтовиков, затем — сотником, а вскоре — Начальником всего Обитаемого Таинственного Острова Сокровищ. Но вчера на Острове поднялся мятеж, и я бежал.
— Боже! Вы пострадали за правду?!
— Ну да, — согласился Карлсон. — И за увеличение нормы выработки, то есть ещё и за технический прогресс.
— Но вы за демократию? — с надеждой спросил папа.
— Конечно! — Карлсон улыбнулся. — Я всегда выступал за то, чтобы у каждого винтовика было не менее трёх рабов.
— Тогда вы можете жить здесь, — посоветовала мама. — Вы попросите политического убежища, и вам дадут пособие.
— Но как же мои страдающие братья? — засомневался Карлсон. — А, впрочем, чёрт с ними.
И тут же согласился.
Поход в Комитет беженцев они отложили на завтра, но уже вечером окно их высадили, и в комнату стали запрыгивать люди в чёрном. Малыша они двинули по лбу, папу стукнули в глаз, а маме сломали ноготь.
Впрочем, Карлсона они подняли на руки и сообщили ему, что он теперь может вернуться. Мятеж был подавлен, и начальник стражи лично сорвал кнопки пропеллеров с помочей пойманных бунтовщиков.
И тут же всех их, включая Малыша, потащили в окно.
Оказалось, что к дому причалил огромный Обитаемый Таинственный Остров Сокровищ. Как только все они ступили на его вибрирующую почву, Остров взмыл в небо, и их уютный домик пропал внизу. Перед ними лежали на животе несколько сотен карапузов, и у каждого на спине вращался небольшой пропеллер.
Папа остановился как зачарованный и стал смотреть на это чудо.
— Теперь вы — мои гости, — сказал Карлсон. — Только не пытайтесь убежать, ведь тогда мне придётся вас убить. Я так всегда делаю — с тех пор, когда у меня была винтовая подводная лодка. А пока мы предадимся научным беседам.
— Что суть вещей? — бодро спросил папа. — Всё есть вода. Так говорит Фалес.
Карлсон махнул рукой, и какая-то женщина, подбежавшая сбоку, взяла папу за подбородок (маму передёрнуло) и сказала:
— Но всё есть воздух, сказал мне юный Анаксимен.
— Но всё есть число, — не сдавался папа. — Лысый Пифагор не может ошибиться.
— Отож! — ответила женщина и со странным акцентом произнесла: — Но Гераклит ласкает меня, шептая: всё есть огонь.
Карлсон (которого всё ещё держали на руках, как ребёнка) вмешался:
— Всё есть судьба.
В этот момент с обеих сторон Обитаемого Таинственного Острова запели два хора. Один сразу же сообщил, что он не хор, а воплощённая волна физика де Бройля и вкупе с ней — логика истории, а другой хор стал с ним спорить. Пело всё — и карапузы с пропеллерами, и деревья, и кусты. Запел даже какой-то минерал.