– Как только вернемся из свадебного путешествия. Дорогая, любимая моя Келли, ты это, в самом деле, серьезно? Я знаю, ты любишь насмехаться. Ты, правда, готова выйти за меня замуж?
– Да, если ты этого хочешь. Я согласна выйти за тебя замуж, Брюс.
– Моя жена! – Он весь дрожал. – Поцелуй меня.
– Прямо здесь?! Сейчас?!
Обычно стеснительный Брюс не любил показывать свои эмоции на публике.
– Я хочу, чтобы они видели. Хочу, чтобы все знали.
Он положил руки ей на плечи. Келли обняла его за шею, легонько поцеловала в губы.
Подняв глаза, она увидела Карла и Крис. Карл держался за спинку стула, взгляд его затуманился, лицо стало землисто-серым.
Крис в восторге воскликнула:
– Эй, что здесь происходит? Целуетесь у всех на глазах! Что стало с моим стеснительным братцем?
Брюс расправил плечи, взглянул в лицо отцу. Он еще никогда в жизни не бросал ему вызов, а Карл никогда не отступал ни перед одним мужчиной.
– Твой стеснительный братец, оказывается, вовсе не такой стеснительный. Твой не очень стеснительный брат только что сделал предложение миссис Найт, и миссис Найт согласилась выйти за него замуж, и как можно скорее.
– Это чудесно! – Крис обежала вокруг стола и встала позади, обнимая обоих. Поцеловала сначала брата, потом Келли. – Я так рада за вас! Не хочу хвалить себя, но все-таки и я кое-что сделала для этого. С самого появления Келли у нас в Уитли я все время толкала вас навстречу друг другу.
Келли улыбнулась, потрепала ее по щеке.
– Моя дорогая сестренка! Ты будешь моей подружкой на свадьбе.
– Папа, – ты слышишь? А ты можешь быть…
– Она обернулась к отцу, но не увидела его. Карл исчез.
Проглотив залпом четыре двойных порции виски, из своей фляжки в гардеробной, Карл, наконец, нашел в себе силы вернуться и попытаться спасти то, что еще осталось от его гордости и достоинства после позорного бегства. Он вернулся в танцевальный зал, подошел к губернатору.
– Оказывается, у нас сегодня двойной праздник. Мой сын объявил о своей помолвке с миссис Найт.
– Вот это действительно сюрприз!
На самом деле для губернатора это не явилось такой уж большой неожиданностью. Во время короткой беседы с миссис Найт он успел убедиться в том, что она женщина сложная и загадочная. Сейчас он внимательно наблюдал за Карлом, и для него не составило большого труда понять, насколько тот «счастлив» от неожиданного поворота событий. Он выглядел как оживший покойник.
– Я сам хочу их поздравить.
– Да, я тоже об этом подумал. – Карл обвел зал глазами. – Как ты думаешь, здесь где-нибудь можно найти бутылку шампанского? Я хотел бы поднять за них тост.
Эл Смит подмигнул, положил руку на опущенные плечи Карла.
– Уверен, что от прежних обитателей в погребке осталось несколько бутылок. Знаешь что? Приведи-ка счастливую пару в мой кабинет, прямо сейчас. Поздравим их в интимной обстановке.
Губернатор Эл Смит всегда был ярым противником «сухого закона», но он не мог позволить себе нарушать закон в служебном помещении.
Увидев Карла, Крис вскочила со стула.
– Папа, ну куда ты исчез? Даже не поздравил Брюса и Келли!
Карл потер руки, огромным усилием воли заставил себя улыбнуться, не глядя ни на сына, ни на Келли.
– У меня на уме есть кое-что получше, чем простое пожатие рук и поцелуй. Ну-ка, вставайте все. Губернатор сам хочет поднять тост за счастливую пару.
На лице Брюса выразилось непередаваемое облегчение. Он уже успел смириться с тем, что рано или поздно ему придется выдержать гнев отца, знал, что этого не избежать. Страшнее всего было ожидание этой минуты. И вот Карл появляется перед ними весь сияющий и предлагает поднять тост за их счастье… Он недооценил своего старика. По дороге в кабинет губернатора Брюс так и сказал отцу:
– Прости, если я причинил тебе боль, отец. Ты хороший парень.
– Ошибаешься. Я просто хорошо умею врать.
Губернатор Смит сказал простой и изящный тост. Он поднял хрустальный бокал к свету; бесчисленные пузырьки поднялись к золотистой поверхности и образовали над краями бокала радужное сияние, как венец.
– За самую блистательную даму в Олбани и за самого счастливого джентльмена. Пусть ваша совместная жизнь будет такой же сияющей, как это великолепное старое вино.
Поставив бокал, губернатор Смит положил руку на талию Келли, обернулся к Брюсу.
– Брюс, мальчик мой, если бы я не был женат, ты не получил бы руку этой женщины без борьбы.
Губы Карла скривились в слабом подобии усмешки.
– Она уже по горло сыта стариками, губернатор.
Келли улыбнулась ему поверх бокала, сделала глоток.
– Это неправда, губернатор. После своего красавца сына Карл Мейджорс – единственный человек в мире, чьей женой я хотела бы стать.
Губернатор и его жена дружно рассмеялись.
– Ваша девичья фамилия Хилл, насколько я помню? – спросил Эл Смит. – Возможно, это и английская фамилия, но я готов держать пари, что ваш отец происходил из пиратов, судя по вашему язычку.
Карл отвернулся к темному окну. В ночи сверкало огнями губернаторское здание. Он этого не замечал. Он смотрел в прошлое, вспоминал тот день в оранжерее. Сколько надежд вселила тогда в него Келли, какие услады сулила… Пустые мечты.
Он обернулся к ней, долго смотрел, как она оживленно болтает с женой губернатора. И ведь нельзя сказать, что очень красива. Нос длинноват, лоб слишком высок, глаза напоминают кошачьи. И эта неприятная манера постоянно прикусывать нижнюю губу острыми зубками…
Взгляд упал на ее грудь. Он так безумно ее хотел… Как он выдержит дни, недели, месяцы без нее? А ее присутствие в доме будет только напоминать ему о том, что он потерял.
Прошло два года. Боль не утихала.
Хуже всего было длинными одинокими ночами, когда он знал, что она рядом, вместе с его сыном. Он представлял их себе обнаженными в объятиях друг друга, без конца рисовал себе образ Келли. Впервые с четырнадцати лет Карл начал мастурбировать. После этого он спускался в свой кабинет и напивался до бесчувствия. По утрам он теперь оставался в постели до полудня, а иногда и позже.
Менеджер основного отделения фирмы в Трое пожаловался Брюсу:
– Он приходит дважды в неделю, запирается в офисе и пьет. Секретарша говорит, что за десять дней он не продиктовал ей ни одного письма. Бригадиры рабочих на всех печах орут на меня, так же как и управляющие по сбыту продукции. Сотни насущных вопросов ждут своего решения. Если так будет продолжаться, я уволюсь, мистер Мейджорс.
Брюс помрачнел.
– Я просмотрю почту на его столе, мистер Гарднер. Скажите бригадирам и управляющим, что к следующему понедельнику компания снова начнет работать нормально.
Для того чтобы выполнить обещание, он работал весь следующий день и ночь и все выходные тоже.
– Но так не может продолжаться. Я не могу один делать и свою, и его работу, – сказал он Келли, вернувшись в Уитли. – Где он сейчас?
– Повел маленького Ната на реку, посмотреть, как строители устанавливают пирсы.
– Ты не боишься доверять ему ребенка?
– Он сейчас трезв. Нет, я не боюсь оставлять с ним ребенка, Брюс. Он любит Ната, как родного внука.
Брюс обнял ее.
– Я тоже люблю Ната, родная. Как мне бы хотелось, чтобы у него поскорее появился маленький братишка.
Келли приложила пальцы к его губам.
– Терпение, дорогой. Надо, чтобы прошло хотя бы четыре года после первых родов. Так сказал доктор. Ты же знаешь, я не племенная кобыла вроде некоторых местных женщин.
На самом деле доктор сказал, что Келли здоровее многих и может снова рожать, когда захочет, и иметь столько детей, сколько захочет. Однако в ее планы это не входило. Нат – единственный ребенок, который ей нужен, и больше рожать она не собиралась.
Брюс не выпускал ее из объятий.
– Ты маленькая, но совсем не такая хрупкая. Я-то знаю.
Она потрепала его по щеке.
__Думай лучше о бизнесе. Что будем делать с Карлом?
Он пожал плечами.
– Не знаю, что делать. Пока что я расчистил завалы в его офисе, но к концу недели бумаги снова накопятся.