Волна –
в иной проекции –
овал.
А ежели честней вглядеться в даль,
стон прошлого
и будущего зов –
все это –
поединок полюсов,
овал преобразующий в спираль.
Развитие
Начинаясь с изначальности,
что в нуле живет,
мир привык к ортодоксальности:
вправо, вверх, вперед.
Четырехкоординатные
(если время счесть) -
никому мы непонятные -
так и есть.
А становится нетленным тело,
если движет им душа и дело,
а не связи следственно-причинные,
как учили нас учителя.
Вырастя из стадий мотыля,
мы взлетим над брошенной личиною
И пока назад нас не забрали,
развиваться будем по спирали.
Голограмма
Человек – не плоский лист картона,
чтобы малевать иконостас.
Для него
с небесного амвона
выдает амбивалентный глас
то сухую дробь нравоучений:
не моги, не думай и не смей;
то огонь амурных увлечений,
страстное желанье слиться с Ней —
и земной и неземной подругой,
дочерью небесного Отца,
нас влекущей в бесконечность круга,
где начала нет и нет конца.
В жизни то комедия, то драма,
то – высокий дух, то плоть – живот.
Человек объемней голограммы,
перевоплощаясь,
Он – живет.
Имманентность
Жизнь – это века
одномоментность,
конец начала,
начало конца.
Время -
внутренняя имманентность
каждого,
а не Бога-Отца.
Перевал
Жизнь – разорванный овал,
по которому сную.
Где я только ни бывал,
что я только ни видал,
но все чаще узнаю:
жизнь –
всего лишь перевал.
И сколько б мы ни плакали
И сколько б мы ни плакали надрывно,
не в силах увязать концы рукой,
жизнь есть спираль,
в которой непрерывно
одна волна бежит вослед другой.
Сон
Сначала -
я проваливаюсь в сон,
он как болото цепенит все тело,
и мысли цепенеют – в унисон,
и трудно с этим что-либо поделать.
Перемешалось все в моем мозгу,
ползут в него какие-то субъекты
и вакханалят.
Я же – не могу
им помешать всей мощью интеллекта.
Они плетут неведомую вязь
картин, видений и фантасмогорий,
чрез них держу я с ирреальным связь,
их голоса – в потустороннем хоре.
Кружусь я с ними в пляске неземной,
чужие разговоры ощущаю,
как будто мир иной -
теперь со мной,
то ль я – в нем,
то ль в себе его вмещаю.
А утром,
провалившись в никуда,
бесследно исчезают сны и тени,
смывает все хрустящая вода
реальных дел,
чужих стихотворений.
Грядет – Оно
Грядет – Оно.
Сквозь холод суеты,
сквозь жар мечты
и пламя сновидений
грядет – Оно.
Но многим не дано
узреть его черты
и цветность красоты
в явленьях тени.
Я ощущаю:
навстречу мне,
но не извне,
а из меня,
меняя Сущее,
грядет Грядущее.
Оно, вращаясь,
теряя лишнее,
живет подвижнее,
прибавив в скорости,
охватит вскорости
и Тело ближнее
и Небо вышнее.
Этап
Там, где смыкаются
жизнь и не-жизнь,
время с пространством смыкаются гранями -
створками раковин жестких
смежись,
мыслями стань
безгранично-бескрайними.
Ты и не-ты,
изнутри не понять,
стали богаче мы
или же нищими -
на несуразности неча пенять,
боль омывая чужими слезищами.
Цепкой клешнею хватается краб,
жалят укусами оводы летние…
Все-таки жизнь -
это только этап
в той эстафете,
где мы –
не последние.
Жизнь – это чертово колесо
Жизнь -
это чертово колесо:
сверху, казалось бы, видится дальше,
но высота, к сожаленью, несет
неистребимое качество фальши.
Облако
словно упругий ковер
кажется легкой дорогой к успеху,
но у коварной судьбы
гайковерт
вдруг развернет под ногами прореху.
Полоборота – и ты у земли.
Все, что казалось неразличимо:
лица, трава и ухабы в пыли -
стало до рези в глазах ощутимо.
Здесь под ногами -
надежная твердь,
можно ступать, не боясь оступиться.
Только нам хочется снова взлететь
и миражом поднебесным упиться.
Весеннее
Зеленым пухом
поперхнулась
березовая роща.
Паленым духом
пласты земли глядят
черней и проще.
И копошатся на огородах,
юбчонки скинув,
бабы.
Мне б отдышаться
как при родах,
а там -
хоть черту в лапы,
или в святые -
без крыльев
ангельские белые одежды,