- Куда теперь? – спросил мастер, заложив руки за ремень.
- В таверну, надо же нам где-то заночевать. Фрэд к тому же уже позеленел от голода, да и у тебя уже урчит так, что уши закладывает.
***
Едва дверь питейного заведения закрылась, друзья потонули в табачном дыму и гомоне. Эта таверна ничем не отличалась от других: столы, стойка, где хозяйничал усатый толстяк, масляные лампы на стенах, второй этаж, как в Кромстене. Это признак того, что в заведении всегда полно народу, даже в будни.
Троица прямиком направилась к стойке. Толстяк расплылся в театральной улыбке.
- Приветствую. Что господа желают? Комнату, две, три?
Прохор облокотился на столешницу.
- Мое почтение. Уважаемый, комнату о трёх кроватях, завтрак, само собой. Думаю, болтанки из двадцати яиц и полкругаля хлеба нам хватит. На попить подойдёт молоко, а то от вяленого мяса уже тошнит.
- Сделаем, - толстяк поставил протертую кружку на поднос и принялся за другую.
- Ну и, само собой, столик. Мы с дороги, хочется отдохнуть, перекусить и узнать, чем народ живёт.
Хозяин таверны, не отвлекаясь от работы, промолвил:
- Вот тут вам не повезло. Как видите, мест свободных нет. Я подумывал террасу поставить, но никак руки не дойдут. Только представьте – вы сидите под крышей, на свежем воздухе. Так что извиняйте.
Прохору очень не хотелось пользоваться своими полномочиями, но бродить в поисках другой харчевни не хотелось, тем более, что результат мог быть таким же, как и здесь – вечер, пора отдыха. Но другого не осталось.
- Любезный, освободите нам вон тот столик в углу.
Рыжеволосый наглец подышал на перстень, надетый на средней палец правой руки, потёр его о полотенце, что держал в руках трактирщик, и продемонстрировал толстяку. Тот, едва увидел королевскую монограмму, отбросил полотенце в сторону, одёрнул фартук, поправил рубаху и разгладил усы.
- Мое почтение, Вашество. Не признал. Маркус Броуди, к вашим услугам.
- Не Йохан?! – удивился король.
- Если надо, сменю имя, только прикажите.
- Не надо, - «трактиройохановская теория» Прохора рассыпалась прахом благодаря одному-единственному толстяку. – Столика будет достаточно.
- Пару мгновений…
Маркус, словно муха, перелетел стойку и оказался в том углу, где хотели присесть гости. Что сказал трактирщик посетителям, осталось для друзей загадкой, но те без лишних вопросов и разговоров покинули харчевню. Вероятно, хозяин просто не стал брать с них плату, а если судить по количеству посуды на столике, ужин обошелся бы недёшево. Через несколько секунд появился халдей, собравший грязную посуду и вытерший столешницу.
Гости заняли три стула из четырёх и стали ждать заказ, когда неожиданно для них на свободное место присел странного вида незнакомец, больше походивший на бродягу. Потрёпанные сапоги, потёртая куртка, латаные штаны. На голове широкополая шляпа, скрывающая лицо, и каштановые сальные волосы, забранные в хвост.
- Мое почтение. Прошу простить меня, что так бесцеремонно присоединился к вашей компании, но все места, кроме этого, заняты, - неизвестный снял шляпу и положил на колени. – Я недолго, только перекушу. Вот и хорошо. Давайте знакомиться. Меня зовут Улен фон Шпигель. С кем имею честь?
Поведение нежданного гостя обескуражило друзей. Ничего лучше они не придумали, как назвать свои имена. Прохору даже понравилась такая простота и наглость. Что-то было в этом муже, возможно, в его жилах текла благородная кровь.
- Прохор, король этих земель, - он показал ладонь, увенчанную перстнем. – Это Даниэль, изобретатель, а это Фрэд, летописец.
- Ничего себе компания! - Улен усмехнулся и показал Прохору свой перстень, на котором красовалась монограмма. – Это подарил мне мой отец, законный правитель Бельгинии Шарль Тер де Кос Четвертый. Я королевский бастард, рождённый прачкой.
В этот миг принесли заказ гостям из Броумена.
- Благодарю, - Прохор протянул пареньку золотой.
- Мне то же самое, любезный, - сказал фон Шпигель и продолжил общение с соседями по столику. – Не думайте ничего дурного, обычно я не кому не говорю о своём происхождении, но вы… Вы – другое дело. Я наслышан о вас. Да-да, ваша слава бежит впереди вас. Это честь для меня, господин бывший шут. Мусье изобретатель… Сэр летописец… Очень приятно познакомиться.
Бастард привстал и приложил руку к груди. То же самое сделали и его новые знакомые.
- Взаимно, - сказал Прохор за всех. – Какими судьбами в наших краях?
Улен отхлебнул из кружки, что возникла перед ним.
- Теми, которым я не могу простить свое жалкое существование. Поиски лучшей жизни привели меня в Серединные Земли, ибо в родных я счастья так и не сыскал. Бастард, одним словом. Вроде и кровь благородная, а толку, как с козла молока. Отец знать не хочет, чурается ублюдка. Даже деньгами не помогает. Всё, что от него досталось, этот перстень. Оставил как память, - юноша усмехнулся, посмотрел на руку и сделал очередной глоток. – Перебивался, как мог. И кем только не был! И подмастерьем у кузнеца, и чистильщиком конюшен, даже грузчиком в порту. Вон, до сих пор рыбой воняю. Полжизни прошло на самом её дне. Потом плюнул на всё, и вот я здесь. Неудачи преследуют меня с рождения. Каюсь, хотел даже повеситься по пьяни. Не получилось, веревка порвалась. Однажды отобрал у гвардейца карамультук, хотел застрелиться – опять не вышло, порох отсырел. А как-то раз свалился в море и чуть не утоп, вот тогда я и понял, что смерть – это не мое. Жить захотелось. Причем так, как есть. Как говорится: невезучий, но живой! Но я не теряю надежда на то, что я еще увижу небо в алмазах.
- Хорошо сказано, - хмыкнул мастер.
- За это стоит выпить! – согласился Прохор.
- Это надо записать, - буркнул писарь.
Кружки с глухим стуком встретились. Хмельной напиток волнами перелился из одной посудину в другую, стекая пеной на стол.
- С вашего позволения я малость перекушу, - Улен утёр губы рукавом куртки. – Последний раз я ел вчера днем.
Прохор жестом дал добро и сам начал трапезу. Даниэль с Фрэдом смели по огромному куску баранины за считанные секунды, после чего забили трубки и принялись смолить, пуская в потолок дымные кольца.
Тем временем посетители кабака порядком напились и принялись перемывать кости не только градоначальнику, но и Правителю Серединных Земель: мол, куда новоиспечённый король смотрит, почему позволяет наместнику за счет казны наживаться, и тому подобные упреки. Прохор понял, что всё, сказанное начальником гвардии, правда, и решил изменить ситуацию, пока не запахло жареным.
- Вот, други мои, - сказал он шёпотом. – Если не ездить по своим владениям, то можно дождаться народного бунта. Сколько еще таких наместников, поди знай. На подобные должности надо назначать тех, кто знает каково жить в бедности. Такой человек не будет деньгами разбрасываться, ибо привык экономить и смотреть наперёд. Я прав, Улен?
- Угу, - тот проглотил кусок мяса и слегка закашлялся. – У меня каждый гульден на счету. Лишнюю кружку хмельного боюсь позволить. Ем раз в день, а уж когда последний раз рубаху менял, и не помню. Таких вельмож надо поганой метлой гнать, а ещё лучше препровождать на какую-нибудь унизительную работу, чтобы другим неповадно было. Я так мыслю.
Прохор хмыкнул.
- Мой Министр такого же мнения, - и поинтересовался. - А что, дружище, смог бы ты занять место наместника. Временно, пока не найду достойного кандидата? Парень ты простой и, кажись, хороший.
- И худой, много не упрёшь, - подметил мастер, выколачивая трубку о ножку стола.
Улен фон Шпигель поперхнулся пивом и округлил глаза.
- Я? Да ты смеёшься?! Какой из меня правитель? У нас такие должности по законному рождению передаются, а я бастард.
- Ты думаешь, я свою в кости выиграл? – спросил Прохор. – Благородство не в крови, а в поступках. У иного дворника чести больше, чем у самого богатого купца. Я бы мог назначить Даниэля или Фрэда, но у них и своих забот полон рот. Выручай, сам видишь, какое настроение у народа.
Бастард нахмурил брови.
- Ну не знаю… Если ненадолго, и то только из уважения к тебе, то есть к вам.