Выбрать главу

С 15 февраля 2000 года, являясь главой администрации Бамута, обращаясь во все инстанции республиканского и районного уровня, добился разминирования только десятой части полей госхоза “Бамутский”, где вспахано 120 гектаров, а засеяно 50 гектаров озимой пшеницы. В то время когда ни один приусадебный участок не засеяли.

16 декабря 2000 года жители села посетили три кладбища Бамута. Нам разрешили и в дальнейшем посещать кладбища и хоронить людей в сопровождении охраны из комендатуры.

Село официально не закрыто, но фактически закрыто для населения. В то же время из села федеральными войсками вывезено все, что можно разобрать.

Я писал Вам письмо в мае 2000 года, но, наверное, оно не дошло. Посылаю поэтому копию письма, и все население нашего села надеется, что Вы не останетесь безучастными к судьбе 7 тысяч жителей села.

Глава администрации села Бамут Солтаев А-В.

9 января 2001 года, Ачхой-Мартан”.

“Военному коменданту Ачхой-Мартановского района генерал-майору Сулейменову И.А.

Заявление

Администрация села Бамут просит Вашего разрешения похоронить Махаури М.Б. на нижнем кладбище села Бамут.

23 октября 2001 года.

Глава администрации села Бамут Солтаев А-В.

Согласовано. Похороны разрешены. Начальник штаба военной комендатуры полковник Ефимов. 23.10.01”.

* * *

Весной 2003 года я пару недель провела в лагере боевиков. Живут в блиндажах, как в норах. Стены обложены какими-то фанерками. Конспирация — вечером ни огонька. Если днем над лагерем пролетает самолет, то все переползают в другое место, роют новые блиндажи. Оружия там до фига. Там со мной говорил один мужчина, глаз я на него не поднимала, но видела костыль и протез, и вроде борода длинная. Может, это и Басаев был, не знаю. Спросил: чего ты хочешь? Хочу, говорю, жизнь отдать — задолжала родственникам. Он сказал, что за деньги жизнь отдавать нехорошо, жизнь можно отдавать только за веру. А если, говорит, тебе деньги нужны, то оставайся в лагере, выходи замуж за моджахеда. С родственниками твоими как-нибудь договоримся. Я ему ничего не ответила, но оставаться не собиралась. Я хотела умереть, а не сидеть в лесу, как крыса. В лагере почти ни с кем не общалась, тетки местные на меня косились, вроде как чужая. Ходила за водой к ручью, помогала готовить. Это было в горах, район не знаю. Меня везли туда на нескольких машинах и даже на лошадях. Первый раз на лошади ехала — ужас. Чего меня вообще в лагерь потащили, наверное, не знали, куда девать. Рустам сказал, что умирать еще не время, иди домой. А мне домой нельзя. Когда я к боевикам ушла, дедушка с бабушкой шухер подняли, ходили к Ганиевым, ругались, скандалили. Нельзя мне домой. Так и таскали по разным местам, пока в Москву не увезли.

Мне сроду не к кому прибиться. Я не жалуюсь, просто, чтоб понятно было. Жила у дедушки с бабушкой по отцовской линии. С матерью почти не виделась. Так иногда по праздникам. В девятнадцать лет вышла замуж. Он ингуш из Слепцовска, звали Хасан, старше меня на двадцать лет. Женихов-то особо не было, а этот сам меня разглядел, да и богатый. Выкрал меня по нашему древнему обычаю — приехал вечером на BMW, помигал фарами, я вышла — и увез. Забеременела почти сразу. На втором месяце была, когда мужа моего застрелили. Он бизнесом занимался, металлом. Что-то не поделил с местными конкурентами. Жила в Слецовске у его родственников. Родила девочку. Родственники мужа назвали ее Рашаной, кормила грудью до семи месяцев. А потом надо было что-то решать. Девочка без отца. Родственники мужа приехали к моим старикам, спрашивают: возьмете внучку с ребенком? Нет, отвечают, не прокормим. Родители Хасана забрали у меня дочку и отдали другому своему сыну, у которого своих детей не было…

Выдержки из решения Сунженского районного суда Республики Ингушетия о лишении Заремы Мужахоевой родительских прав:

“25 декабря 2001 года, станица Орджоникидзевская.

Сунженский районный суд Республики Ингушетия в составе председательствующего судьи Умаева Х.А., заседателей Зархматова Л.Д. и Дзейтова У.В. с участием прокурора Черкиева М. А-А. при секретаре Харсиевой Н.В. рассмотрел в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Хашиева Умара Абукаровича (младший брат покойного мужа Заремы Мужахоевой. — В.Р.) к Мужахоевой Зареме Мусаевне о лишении родительских прав, установил:

Хашиев У.А. обратился в суд с иском к Мужахоевой З.М. о лишении ее родительских прав в отношении дочери — Райшат, 1 января 2001 года рождения. В судебном заседании Хашиев поддержал иск. Ответчица Мужахоева в судебное заседание не явилась. Хашиев пояснил, что в связи со смертью его брата у него на иждивении находится дочь последнего — Райшат. Мать ребенка — ответчица Мужахоева — вышла замуж, создала новую семью и воспитанием указанного ребенка совершенно не занимается. Мужахоева заявила, что она от дочери Райшат отказывается, и написала об этом письменное заявление. С тех пор она никакой заботы о ребенке не проявляет и никакой материальной помощи на содержание ее не оказывает. У него имеются все необходимые условия для надлежащего воспитания своей племянницы. Просит заявление его удовлетворить. В судебном заседании свидетели Кациева М.Х. и Кузьгова Р.Л. подтвердили Хашиева и показали, что Мужахоева вышла замуж и никакой заботы о ребенке не проявляет. Заслушав пояснения истца, показания свидетелей, исследовав представленные доказательства и учитывая заключение прокурора об удовлетворении иска, суд находит исковые требования подлежащими удовлетворению. Согласно представленной характеристике видно, что после смерти мужа ответчица Мужахоева З.М. отказалась от своего ребенка, ушла из дома и вышла замуж. Согласно заявления Мужахоевой, удостоверенного государственным нотариусом, видно, что она отказывается от своей дочери Райшат и просит передать ее воспитания отцу.