А бабы-то тоже непростые. Кто пошустрей, уже мужикам глазки строят, тем более, что мужику много и не надо, мигни только, и он сам прибежит. Может, и удастся кого-то из словен тут оставить. А что, женятся на марийках, бабы они нормальные, детишек заведут. Так глядишь, жизнь и наладится.
Глава 6
Продолжение перевода промышленности на военные рельсы
В таких заботах прошло две недели, и наступил октябрь. Весь день у меня разбивался на две части — с утра тренировки, а потом построение ВПК. Солдатики уже заскучали, им кажется, что всё это детские игрушки, а не война. Согласен, АК лучше, чем арбалет, да и сам толком не знаю, как готовить солдат, поэтому, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в процесс обучения, был вынужден провести натурные испытания коктейля.
Для этого выделили место на берегу, поставили бревно и метали в него гранаты. Десятка два расколотили, но мужики поняли, как надо это делать, и Вышеслав обещал внести нужные изменения в порядок тренировки. Со стрельбой дела обстоят гораздо лучше. За минуту уже научились стрелять пять раз. Стрелы не жалели, производство успешно выпускало заготовки, а мы с Могутой сделали штамп для вырубки наконечников.
Полученную сталь разливали в слитки, потом их расковывали в какое-то подобие листа, и из него вырубали наконечник. Оставалось только насадить его на заготовку стрелы и наточить. Стрел делали много, по сотне на арбалет. Тумна целыми днями делал заготовки и потом обрабатывал их на станке. Житко не ошибся, этот человек был действительно влюблён в дерево. Надо было видеть, как он гладил каждое готовое изделие, как с одного взгляда понимал, что можно сделать из этого куска дерева. Он готов был спать в обнимку со своим станком.
Когда я его спросил, что для него дерево, он как-то замялся, а потом посмотрел на меня и сказал:
— Всё. Дерево — это лес, а если есть лес, значит здесь можно жить. Дерево тебя накормит, напоит и оденет, надо только с ним уметь разговаривать и чувствовать его. Когда дерево просто умирает, мне плохо. А вот когда из дерева появляются новые вещи, вот такой дом, или такая тарелка, это хорошо, значит, дерево получает новую жизнь. И я очень рад, что теперь сам могу дарить дереву такую жизнь.
Вот так вот, такая у человека философия и вера. И прав ведь в чём-то. Как говорится, человек жив, пока о нём помнит хоть кто-то. Так и у него, дерево живо, пока приносит кому-то пользу. Этот Тумна после того, как я показал ему основные приёмы работы на станке, — а кроме этого я ничего не знал, работал в своём времени всего несколько раз, тогда мастера тоже из любопытства немного поучили, — сам дошёл до всего. И сейчас полным ходом изготавливал кружки, миски, тарелки и прочую посуду, чем просто приводил в восторг Путяту.
Благодаря снижению потребности в посуде, Путята смог создать достаточный задел бутылок для коктейля, что и позволило провести тренировку в условиях, приближённых к боевым, благо запасы скипидара и спирта это позволяли.
К концу второй недели тренировок Вышеслав добавил в список оружия копьё и топор, теперь приходилось тренироваться и с этим. В связи с тем, что все освоили метание гранат и стрельбу из арбалета, начали обучение метанию с закрытых позиций, причем надо было метнуть гранату на нужное расстояние, не видя цели. Для этого были установлены щиты, воин прятался за ним и, не высовываясь, должен был добросить гранату на нужное расстояние.
Пока это происходило на ровном месте, но в ближайшее время тренировки должны были переместиться на берег. Через несколько дней такой тренировки Вышеслав подсел ко мне и спросил:
— Вик, ты уверен, что надо так тренироваться? У вас действительно так готовят воев?
— Я тебе уже не один раз говорил, что я не знаю, как готовят воев, я с этим почти не сталкивался, и то, это было очень давно, после этого всё поменялось. А почему надо тренироваться так, я тебе и всем уже объяснял. На мой взгляд, такой подход будет правильным — задержать противника на расстоянии и успеть его расстрелять. Вот эти задачи и решает тренировка. Гранаты вызывают панику и сдерживают врагов, этим пользуются остальные и стреляют в противника.
Ничего другого, что могло бы нас защитить, я не вижу. Надо бы, конечно, сделать ещё ручные щиты, чтобы можно было прикрыться от стрел, но так как мы планируем вести боевые действия из-за стационарных щитов, то пока считаю это излишним. Если ты думаешь, что может потребоваться какое-то другое умение, то давай и его тоже тренировать. То, что предложил я — это тот минимум, которым должен владеть каждый воин, и не только воин. Надо что-то знать ещё — я буду только рад, если ты научишь и этому.
А теперь подумай ещё о том, что раз все прошли подготовку и умеют пользоваться оружием, может быть, можно будет проводить тренировки не каждый день, а через день. Надо строить щиты вдоль берега, или из брёвен, или из досок. А доски надо пилить, а смолу надо гнать, хотя бы для заполнения гранат. Подумай. Мне кажется, что тренировки можно проводить или ежедневно полдня, или через день.
— Я понял тебя, Вик. Подумаю.
Закончив тренировку, пошёл посмотреть, что происходит у Житко. Дом уже принимал видимые очертания, стены дошли до второго этажа, Путята возился с печкой, ему помогал один из новеньких пацанов, которого сам мастер выбрал своим учеником. Не стал мешать творческому процессу и пошёл к Могуте, который должен был изготовить посуду, напоминающую большую сковородку. Она мне нужна была для получения поташа. Это оказалось последним из необходимого оборудования.
Сам процесс был достаточно прост. Исходным сырьём служила обычная зола. Её помещали в ёмкость, в которой на дне были отверстия. Через слой пепла проходила горячая вода, таких ёмкостей было несколько, в результате прохождения через них воды получался концентрированный щёлок. После его выпаривая на стенках посуды останется налёт, это и есть поташ. Примерно по такой технологической схеме его и получали во времена оные. Он нужен для варки стекла.
Вся описанная процедура заняла два дня, но они того стоили. Конечно, можно было попробовать сварить стекло и без него, но как мне помнилось, он позволял понизить температуру, при которой происходило плавление песка, и кроме того, делал расплав более жидким. На этом пока все работы на сегодня закончил.
Следующие дни у меня заняла подготовка нужного инструмента. Самым сложным было изготовить стеклодувную трубку, но в конце концов получилось сделать и её. Достаточно долго пришлось заниматься отделкой, делать деревянный загубник, а также деревом отделывать поверхность самой трубки, чтобы можно было держать её в руках. Много времени заняло изготовление всяких ножниц, щипцов и лопаток.
Мне, в общем-то, нужно было получить две вещи — какое-то подобие оконного стекла, достаточно прозрачного и защищающего помещение от прямого попадания осадков и ветра, и стёкла для светильников. Вот для этого и готовил инструмент, опять же только мысленно представляя как это сделать на основании виденных кадров в научно-популярных фильмах.
Для получения листового стекла я попросил сделать Путяту небольшой противень, на первый раз где-то размером тридцать на двадцать сантиметров, просто для пробы, а для плавления самого стекла два больших горшка. Могута сделал мне для них специальные ухваты-щипцы, после чего можно было начинать. Песок я заранее набрал на Суре, промыл его, высушил и теперь был готов, как говорится, выдать первую плавку. Оба мастера с любопытством смотрели на меня, типа, а чего ещё ждать от этого неугомонного.
Шихту, состоящую из смеси песка и поташа, загрузил в горшок и поставил в горн. Работы, кстати, проводил в механической мастерской. Любопытствующих мастеров успокоил, что до готового результата ещё далеко. Хотя о самой процедуре я приблизительное, но представление имел, а вот сколько и какой держать режим, не представлял вовсе. Так что, действуя по наитию, поставил горшок в горн, обложил углем и начал раздувать огонь.