– Я не понял, Стасик. Чего ты предлагаешь?
Филин неспешно достал сигарету из пачки, покрутил в руках зажигалку и аккуратно поднес ее к сигарете.
– Я предлагаю, чтобы вы, Антон Леонидович, продолжили дело великого целителя.
– А он что, умер?
– Почему умер? Жив, курилка. А что?
– Ну, ты говоришь – продолжить дело…
– Не придирайся к словам. У нас пока кишка тонка его самого заполучить. Короче, делом тебе заняться предлагаю.
Градов нервно хохотнул.
– Ты это серьезно, Стасик?
– Абсолютно. А что тебя смущает? Если есть товар и есть спрос, почему бы его не удовлетворить?
Градов разволновался. С одной стороны, он знал, что всегда может отказаться, но при этом отказаться еще ни разу не удавалось.
– Мы же с тобой договаривались…
– О чем? О том, что ты будешь искать свой метод лечения? Так ищи. Кто тебе мешает? Только параллельно надо деньги зарабатывать.
– А я не зарабатываю?
Филин скривился.
– Антоша, о чем мы с тобой говорим? Какое лечение, если девяносто процентов твоих теток – это тупые бездельницы, которые не знают, как себя развлечь. А десять процентов – действительно люди больные, которых надо лечить таблетками. Ты понял? Таб-лет-ка-ми. Ну и уколами. И никакая болтовня им не поможет.
– Ну, так тебе мало, что я как клоун развлекаю твоих теток? А насчет таблеток, я не согласен. Ты это прекрасно знаешь…
– Вот на них и тренируйся. Короче, я спорить с тобой не собираюсь… Мне дело надо делать.
– Ну и делай свое дело. Только без меня.
Филин оторвал взгляд от зажигалки и посмотрел на Градова.
– Ах, вот так вот?
– Да, вот так вот.
Помолчали. Градов судорожно соображал, что он будет делать, если останется без работы. В свое отделение точно не вернется. А главное, он впервые не был уверен, что хочет возвращаться в медицину. Получалось, что он впустую принес такие жертвы, фактически сломал себя, и ничего не понял и не до чего не докопался.
– Значит, даже с книжечками не хочешь ознакомиться?
И Филин погладил обложку одной из принесенных книг.
– Зачем мне знакомиться с этой фигней? Мне на нормальные книги времени не хватает… Стасик, подумай немного, не зарывайся! Какое духовное очищение? Какие методики?
– Это ты подумай! Это сейчас тебе кажется, что ты получаешь большие деньги. Речь идет совсем о других деньгах. Это корпоративы в больших компаниях…
Он сделал паузу.
– Ты думаешь, не найдется желающих на это место? Еще как найдутся. Все хотят жить хорошо. А ты ищи со своими тетеньками смысл жизни. Ищи, ищи…
– И буду искать…
Градов не мог поверить в свое счастье. Получалось, что его оставили в покое и при этом не выгнали. Надо было и раньше настаивать на своем, и он бы не потратил столько времени на бредовые затеи Сан Саныча.
– Только имей в виду. Человек, который боится сдвинуться с места, ничего не добьется.
– Обязательно буду иметь в виду. А ты имей в виду, что человек, который играет в опасные игры, может получить по голове. Правда, Сова, может, не надо…
Совой Филина, что называется, назначили сверху. Лекции по патанатомии вел у них довольно крепкий старикан, который плохо слышал, но зато хорошо видел и запоминал. Филин, как всегда, опаздывал минут на сорок. Он робко постучался и приоткрыл дверь. Профессор предложил войти, долго и внимательно разглядывал вошедшего, а потом спросил фамилию.
Стасик произнес с грустной обреченностью:
– Филин.
– Как, простите?
– Филин.
Профессор задумался.
– Что-то я не понял…
Валера Семушкин, сидевший на первом ряду, услужливо подсказал.
– Филин. Птица такая… Ну, как сова…
И выразительно помахал руками, как крыльями. Профессор обрадовался.
– Ах, Сова! А звать как?
Филин прокричал громко и отчетливо:
– Станислав!
– Понял, понял… Не надо кричать. И опаздывать не надо. Вот я обратил внимание, что вы еще ни разу не пришли вовремя.
Эта история имела продолжение. На следующей неделе Филин опоздал всего на 20 минут, ворвался в аудиторию, взмыленный, приготовившись оправдываться. Но профессор сразу перебил его:
– Вы меня, конечно, извините, но в списке я вас не нашел. Там есть только один Станислав – Филин.
Стасик немного растерялся, потом сказал неуверенно.
– Так это же одно и то же.
– Севчик! Ну, Севчик! В волейбол играть идешь?
Он выскакивал из калитки и мчался на волейболку по песчанке, лавируя между мамашами с колясками, с которыми на бегу здоровался, а они ему никогда не отвечали. То ли просто не замечали, то ли не слышали. Но на этот раз по дороге никто не встретился, да и волейболка была пуста. Даже сетка не висела. Он прошелся по площадке. На ней валялось много камней и строительного мусора, некоторые доски были полусгнившими. Он попробовал толкнуть ногой большой камень с неровными краями, но тот как будто врос в землю. Сева хорошо помнил, что вчера ничего такого не было, да и никогда не было. Вечером до темноты играли взрослые, так что им уже не удалось сыграть ни одной партии. Только Чижика взяли в свою команду, взрослые всегда его принимали. Он был длинный и три года занимался в волейбольной секции, поэтому игру не портил, а даже иногда вытаскивал безнадежные мячи. Чижика часто хвалили, но он делал вид, что ему это по барабану, называл всех козлами и лепилами, с которыми играть невозможно. Севу взрослые не брали никогда. Да что там взрослые, его и ребята принимали только, когда в команде было не больше трех человек. Потом долго звонили в гонг и, уже убедившись, что никто больше не придет, милостиво разрешали встать на площадку. При этом они долго морщились и предупреждали, что он играет до первого пропущенного мяча. Мячи пропускали все, но никого не ругали и никому не читали нотаций.