Саша положил руку Тоби на плечо.
– Вот это парень. Настоящий герой. – Он покрепче сжал плечо юноши. – Большой герой.
Саша явно заинтересовался Тоби. Почему бы и нет? Оба они примерно одного возраста, светловолосые, с розовой кожей, два мускулистых херувимчика, только Саша поплотнее, ручищи у него – с баранью ногу. Как Тоби относится к Саше, пока не поймешь, но дурак будет, если его упустит.
Калеб с неприязнью покосился на русского.
– Это Саша, мой шофер, – представил его Генри. – Калеб Дойл.
– Ваша мать стреляла! – Водитель энергично пожал Калебу руку. – Печальная история. Очень.
Калеб оглянулся на Генри, проверяя, совпадают ли их впечатления? И только тут Генри ощутил легкий укол ревности, словно заноза вонзилась в его гордыню.
– Нужно найти Прагера, – решил Генри и направился к окошечку регистратуры. – Мы пришли навестить Кеннета Прагера.
– Родственники?
– В некотором роде. – Генри улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой. – Мы – люди театра, а он – критик. Меня он похвалил, моего друга – обругал. Мы все тесно связаны друг с другом. Как одна семья.
Медсестру это не убедило. Она предложила написать больному записку.
– Или поговорите с его женой. Она как раз вышла.
Вращающаяся дверь пропустила растерянную женщину в мужской ветровке.
– Миссис Прагер? – обратился к ней Генри. – Мы – друзья вашего мужа. Мы хотели бы помочь. Для этого и приехали.
Она с трудом сосредоточила на нем взгляд покрасневших глаз.
– Да? Вы кто? Простите, мне позарез надо покурить. Поговорим на улице, хорошо?
Все вместе они вышли во двор. Гретхен, по-видимому, не узнавала Генри в лицо, и это было кстати. Она зажгла сигарету, наполнила легкие дымом, выдохнула с облегчением.
– Как он? – спросил Калеб. – Мне очень жаль. Честное слово.
– Все в порядке. Напуган до смерти, но опасность миновала. – Удивительно спокойная интонация. – Странно, что этого раньше не произошло. Что такое не случается каждый день. – Она удивленно покачала головой. – В очень уж цивилизованном мире мы живем.
– Да, стоит схватить пулю, и начнешь по-настоящему ценить жизнь, – подхватил Генри.
Женщина кивнула, не вслушиваясь.
– А кто же была эта безумная леди? Обиженная актриса? Отвергнутый драматург?
– Э… нет. Моя мать, – признался Калеб. – Отвергнутый драматург – это я.
Гретхен уставилась на него во все глаза.
– Ваша мать. Ваша мать?! – И она расхохоталась. Перегнувшись пополам, она исторгала из себя твердые, маленькие горошины чистого веселья.
Генри и Калеб в ужасе смотрели на нее, Калеб раскрывал и закрывал рот, будто рыба, выброшенная на берег.
Внезапно миссис Прагер пришла в себя.
– Извините, – сказала она. – Это не смешно. Совсем не смешно. – Она выпрямилась, моргая, с трудом переводя дыхание. – Конечно, не смешно. – Она в упор посмотрела на Калеба. – Но чтобы мать?!
73
В полицейском участке царила тишина. Убогое и вместе с тем жутковатое место, дом с привидениями, залитый казенным светом. Джесси глянула на часы. Начало шестого.
– Хочешь что-нибудь съесть или выпить? – предложил Фрэнк. – Могу сбегать, найти ресторанчик с доставкой.
– Нет. Если ты проголодался, сходи, – сказала Джесси. – Или возвращайся домой. Я посижу. Все в порядке.
– Нет, я останусь. Мне и тут хорошо. – Он откинулся к спинке стула и сложил руки на груди.
– Мне понравилась твоя постановка, – сказала Джесси. – Очень понравилась.
– Спасибо, – суховато отозвался Фрэнк.
– Это не любезность, – уточнила Джесси. – Мне действительно понравилось.
Фрэнк внимательнее присмотрелся к ней.
– В таком случае – большое спасибо. – Интонация не слишком отличалась от первого «спасибо».
– Фрэнк! Неужели мы так и будем злиться друг на друга? У нас столько общего. Мы должны держаться вместе. Тем более сейчас.
Усталые глаза на круглой физиономии приоткрылись пошире. Физиономия казалась круглее обычного – мускулы лица расслабились за ночь.
– Это послужит уроком всем нам, – слегка насмешливо заговорил он. – Никогда не угадаешь заранее, вдруг кто-то вытащит револьвер и пальнет. Так что нечего копаться в мелочах.
– Мы с тобой – не такая уж мелочь! – прищурилась Джесси.
– Мы – нет. – Сарказм как ветром сдуло. – А я говорю о гордыне. Об «эго».
– О моем «эго» или твоем?
– В первую очередь, о моем. Но и ты не без греха.
Почувствовав искушение продолжить спор, Джесси глубоко вздохнула. И согласилась: