— Ничего удивительного, — выдохнул молодой человек. — Мы ведь близнецы.
— Близнецы? — удивлённо переспросил я.
Молодой человек вздохнул, перевёл глаза на пробегающую мимо бродячую собаку и снова вздохнул:
— Ты правда ничего не помнишь? — спросил он как-то грустно. Дождавшись моего негативного ответа, в очередной раз вздохнул и заговорил. — Мы близнецы, а меня зовут Беннет. Но этим именем меня не называли столько, сколько тебя не называли Аллистер.
— Но… почему? — растерянно спросил я.
Какое-то время Беннет молчал, потом повернулся ко мне и тепло улыбнулся.
— Здесь неподалёку есть неплохой ресторанчик, поехали туда, я расскажу тебе, что случилось тогда, десять лет назад.
Несмотря на то, что Беннет сказал, что ресторан находится недалеко, ехали мы больше часа. Ехали молча, не проронив при этом ни одного слова. И это было хорошо: мне нужно было время, чтобы подумать, прийти в себя, понять наконец-то, что же произошло. Только что я узнал, что у меня есть брат-близнец. И что он пользуется моим именем. Почему он это делал, я не знал и даже не догадывался. Но он обязательно мне расскажет и объяснит — в этом я был уверен.
Когда мы наконец добрались до ресторана, о котором говорил Беннет, было уже темно. Время близилось уже к полуночи, и воздух остыл настолько, что, выйдя на улицу, я непроизвольно поёжился.
Мы сели за столик у окна, заказали кофе, несмотря на позднее время, и, лишь когда официантка принесла нам две чашки горячего напитка, Беннет начал рассказ.
Он рассказал мне о том, что наши родители погибли, когда мы были ещё совсем детьми, и нас воспитывала тётушка Джеки. Но и она умерла пару лет назад, так что я не мог увидеть сейчас никого из родственников, кроме самого Беннета. Он рассказывал много: о том, где мы учились, где жили, с кем дружили, вспоминал много смешных историй из детства, из юности. Потом рассказывал о том, как я пропал без вести, как он переживал, о попытках найти меня, выяснить, что со мной случилось. Он рассказывал долго и много, очень эмоционально, иногда мне казалось, что ещё чуть-чуть — и он расплачется. И, честно говоря, иногда я сам был близок к этому.
Не каждый день узнаёшь о своем прошлом, о котором даже не надеялся узнать, которое не давало тебе покоя последние десять лет.
Часа два спустя владелец ресторана сказал, что заведение закрывается и мы должны расплатиться и уйти. На что Беннет предложил проехать к дому тётушки Джеки, в котором мы проживали практически всю жизнь. Это было недалеко, как пообещал он. И я, конечно же, согласился.
На этот раз поездка в машине была не такой молчаливой. Беннет всё ещё рассказывал истории из нашего прошлого, которые казались мне если не сказкой, то очень фантастичными. Не оттого, что в них говорилось о нереалистичных вещах, а потому что мне сложно было принять, что это всё происходило в моей жизни. Спрашивал он и о том, как мне живётся сейчас. Я рассказал ему о Марте, о детях. И, конечно же, рассказал о том, как приходил в себя после того, как выяснилось, что я совершенно ничего не помню. Он много расспрашивал, как чувствуется амнезия, как это — не помнить ничего о себе.
Сказать по правде, я и сам уже с трудом помнил, как это. За последние десять лет я оброс воспоминаниями, чувствами и эмоциями настолько, что самому с трудом верилось, что когда-то у меня была другая жизнь. Но теперь я находился в самом центре той жизни, другой.
Там же, по дороге в дом тётушки Джеки, я спросил его и о том, почему в картотеке актёров он числился под моим именем. Мне всё ещё с трудом верилось, что когда-то меня звали Аллистер Маккензи. Имя Джонатан Свифт стало мне настолько родным, что любое другое казалось мне чужим, несмотря на то, что у меня были теперь неопровержимые доказательства того, что когда-то меня на самом деле звали так.
Перед тем, как ответить на мой вопрос, Беннет заметно напрягся, словно не хотел говорить. Но потом улыбнулся, похлопал меня по плечу и сказал:
— Когда ты пропал, я долго переживал, долго не мог найти себе места, мне казалось, что пропала часть меня. Большая и очень важная часть меня. Я не хотел верить в то, что тебя больше нет, но тётушка Джеки сделала всё, чтобы тебя признали мёртвым.
— Но как? Как меня могли признать мёртвым? Разве для этого не нужно, чтобы нашли труп? — спросил я.
— Я не знаю. Я не могу сказать тебе, как она это сделала. Иногда мне кажется, что тётушка Джеки просто сошла с ума, потеряв тебя. От горя, — ответил Беннет.
— Возможно, — выдохнув, согласился я.
— Так вот, когда тебя не стало и мы с тётушкой Джеки потеряли все надежды тебя найти, как раз в тот момент пришло письмо с приглашением сыграть в фильме, — продолжал Беннет. — Я сомневался, но Джеки настояла, чтобы вместо тебя на кастинг пошёл я. В конце концов, хоть ты и был лучшим актёром, чем я, это не значило, что я был плохим.