Вскоре мирные переговоры завершились, и договор, заключенный между Пруссией, Австрией и германскими князьями, на какое-то время успокоил графа Румянцева, и Турция вроде бы выразила желание сохранять мирные отношения в Европе, но, по наблюдениям графа Румянцева, и в это неудобное время турки увеличили количество своих войск и, возможно, вынашивают планы напасть на Польшу или Новороссийскую губернию. Румянцев посылает ордер Александру Суворову, в котором приведены точные данные о расположении полков и бригад, способных «искусным учреждением его движений отрезать противника и по соглашению всех к тому потребных по обстоятельствам мер наголову побить». И в других наставлениях Румянцев дает Суворову точные указания для того, чтобы воспрепятствовать туркам иметь свободу действий, если они осмелятся напасть на русские укрепления.
В конце марта 1779 года Румянцев получил сведения из Константинополя от статского советника Стахиева, что турки намерены послать весь свой флот к берегам Крыма, шесть кораблей пойдут к Очакову, так что в ордере Александру Суворову он дал точные указания, как и каким образом укрепить сопротивление туркам, которые мечтают захватить Тамань, а может быть, Бендеры, Очаков, Хотин. Но главным препятствием для благоприятного разрешения споров с Турцией остается ее полное запрещение владеть России Черным морем – Черное море полностью принадлежит Турции, ни татары, ни Россия не могут плавать по Черному морю. Тщетность дальнейших переговоров с Турцией была очевидна, и Екатерина II дала указание Румянцеву готовить войска к нападению на турецкие укрепления, но вскоре отменила этот приказ в связи с улучшением отношений.
23 февраля 1779 года Суворов писал Румянцеву: «Вашего сиятельства дозволением пользовался я в Полтаве свыше недели и, оставя там мое семейство в разстройке и почти окончательной смертельности, посетил, чрез Астрахань – Кизляр – Моздок, Астраханскую, уже выстроенную и оселенную линию, и по Кубани (где тако ж по укреплениям внутреннее выстроено все) от Павловской крепости чрез коммуникационные на степень к Азову шанцы, Бердинскою линиею возвратился. На Кубани, сиятельнейший граф, точно тихо… Ногайские и крымские поколения силою имеют укрепление в узде. Светлейший хан, сколько ни гневен и непостоянен, более жалок по бедности его».
Из этого письма видно, что Суворов предусмотрел последовавшие требования Румянцева и самостоятельно проехал более 2 тысяч с половиной верст, чтобы отдать соответствующие распоряжения. С 7 июля 1779 года Суворов получил новое назначение командовать пограничной дивизией Новороссийской губернии и попал под команду Григория Потемкина.
Переписываясь со Стахиевым, с визирем, с резидентом Константиновым и узнавая о положении в Крыму и Турции, Румянцев понял, что приближается решительный час присоединения Крыма к России. Шагин-Гирей, оказывается, не подговаривал татар к мятежу, наоборот, готов был служить императрице Российской, и за это получил богатые дары, кредит на 50 тысяч, Россия оказывает хану уважение, почет, заботу о его пользе, власть хана – закон в Крыму. А это было главное в отношениях с Россией. «В то же время переговоры графа П.А. Румянцева с Портою, – писал его биограф П. Майков, – благодаря содействию французского посла, кавалера де Сен-При, пришли к желаемому окончанию, и граф Румянцев 7 апреля 1779 года, из своей Парафеевки, мог сообщить императрице о своей радости, что дела с Портою решились по желанию ее величества, а именно что Порта, после долгих переговоров, 30 марта 1779 года подписала конвенцию, которою, подтверждая Кючук-Кайнарджийский трактат, признала Шагин-Гирея ханом Крымским, – и султан выдал ему благословенные грамоты. Россия согласилась, чтобы ханы Крымские, по избранию их целым народом, испрашивали благословения у султана, и обещала вывести свои войска из Крыма и Тамани в три месяца после подписания конвенции, а из Кубани – в три месяца двадцать дней. По просьбе Шагин-Гирея на первое время оставлен был, на случай мятежа, эскадрон кавалерии, две роты и один батальон. На имя графа Румянцева в апреле 1779 года последовало два рескрипта; одним ему разрешалось, по его о том просьбе, проживать по временам в белорусских его деревнях без всякого формального отпуска, тем более что он «и в сем пребывании другим должностям, на нем лежащим, удовлетворить не упустит». Другим рескриптом предписывалось ему сделать распоряжение об ратификации договора и подарков участвовавшим в переговорах, учинить пристойную публикацию от себя Высочайшим именем, вывести войска из Крыма, оставив немного, под видом гарнизона, в Керчи и Еникале. Граф Румянцев не замедлил все это исполнить, чем и завершилась деятельность его по приведению Крыма в необходимость отдаться России. Дальнейшие меры в том направлении осуществлялись уже по указаниям свыше через князя Потемкина, на которого было возложено заведывание Крымскими делами в 1782 году» (Русский биографический словарь. Т. 16. С. 555).