Фиби прекрасно знала, что ей нельзя зацикливаться на своих переживаниях. Этот порочный круг неизменно утягивал ее в трясину глубочайшей жалости к себе. Нет, если она постарается, то еще сможет стать здесь счастливой. Хотя бы ради своего отца.
Наконец она услышала, как открылась входная дверь, а затем Эл, насвистывая, завозился на кухне. Некоторое время спустя на лестнице послышались его шаги. К тому моменту, когда он просунул голову в дверь, Фиби уже нацепила на лицо дежурную улыбку. С собой он нес две кружки кофе, и это немного приподняло ей настроение. Жизнь всегда казалась гораздо терпимее после ударной дозы кофеина.
Фиби взяла у него кружку, обхватила ее ладонями и подождала привычного вопроса.
– Как ты? – поинтересовался Эл.
– Совершенно корпулентно, спасибо, – ответила она без малейшей запинки. – А ты?
– Весьма миксолидийски.
Фиби обожала отца за то, как легко он соглашался на ежедневные словотворческие хулиганства в разговорах с ней. Видимо, правду говорят, что у людей, живущих вместе, со временем возникают свои особые ритуалы в общении, со стороны кажущиеся странными.
– Как там твоя машина? – спросила она.
– Ремонт займет некоторое время. Придется пока поездить на арендованной. Есть новости о выдре?
– Пока нет.
Они оба многозначительно посмотрели на ее телефон, но тот упрямо молчал.
– Что ж… Хочешь, посмотрим «Шерлока», чтобы развеяться?
– Хороший план.
Фиби приподнялась на подушках и включила телевизор, нажав кнопку на пульте. Эл поерзал в кресле, устраиваясь смотреть сериал вместе с ней.
Ей действительно было необходимо переключить внимание на что-то отвлеченное, и Шерлок Холмс мог справиться с этой задачей, как никто другой. Фиби любила «Профессора Т.», «Молодого Морса», Пуаро и Хэтти Уэйнтропп, но никто – никто – и близко не шел ни в какое сравнение с Холмсом. Она видела все его экранные воплощения, от Бэзила Рэтбоуна до Бенедикта Камбербэтча, и хранила полное собрание рассказов о знаменитом сыщике в аудиоформате.
Пока они смотрели сериал, Эл то и дело врывался в мерный ход детективного расследования с комментариями вроде: «Ох, жуть-то какая. Кажется, я начинаю вспоминать эту серию. Но, хоть убей, не помню, кто убийца».
Фиби относилась бы терпимее к отцовским ремаркам, если бы он озвучивал их в более подходящие моменты, а не выбирал, как нарочно, самые драматичные и ключевые для сюжета сцены, чтобы поделиться своими наблюдениями.
– Ты догадалась? – обернулся он к ней, когда серия закончилась.
– Ага.
– Умница. Я вообще не на того думал, – сознался Эл.
Фиби пересматривала сериал столько раз, что знала большинство сюжетов наизусть. И даже если какая-то деталь ускользала из ее памяти, она приучила свои шестеренки крутиться в такт с шестеренками Шерлока и поэтому могла разгадать почти любую загадку без особых усилий.
Лишь иногда, когда хитросплетения оказывались сплетены особенно хитро или ей было сложно сохранять ясность ума, Фиби не удавалось распутать клубок тайн. Ее огорчало, когда такое случалось. Брат и сестра называли ее главной интеллектуалкой в семье. По иронии судьбы, высшее образование сейчас получали они, а не Фиби.
Она взяла телефон Эла, лежащий на кровати, и вяло пролистала последние фотографии. На большинстве из них были запечатлены доставленные посылки.
– Если бы я была Шерлоком Холмсом, я бы столько всего могла узнать из этих фотографий.
– Например? – поинтересовался он.
– Например… ну хотя бы вот. – Она показала ему фотографию, сделанную в доме мистера Крокера. На ней не было видно почти ничего, кроме самой посылки, которую мистер Крокер держал в руках. На заднем плане в самом низу снимка торчал уголок левой ступни в темно-зеленых носках и без обуви. Также в кадр попал небольшой участок крыльца и самый краешек стоявших там резиновых сапог. – Я могу сказать тебе, что у этого человека есть куры.
Эл изумленно уставился на нее.
– Что? Как ты догадалась, чертовка? – Он был уверен, что не упоминал об этом в разговоре.
– Ты действительно ничего не замечаешь?
Он потер рукой лоб.
– Нет, я никогда не отличался наблюдательностью. И в кого ты только такая уродилась… – Он сник. На мгновение между ними повисло молчание. Оба знали, что внимательность она унаследовала от матери.
– Все дело в деталях. Видишь? – Фиби ткнула пальцем в фотографию. – К носку этого сапога прилипло маленькое перышко. Оно буро-коричневого цвета. Типичный окрас для кур.